Михаил Мышкин родился на Урале в семье потомков яицких казаков. Когда семья переехала в Буденновск, перевелся в Терское казачье войско. Служил в ВДВ, за три месяца до дембеля застал вторую Чеченскую кампанию, где довелось впервые применить оружие и воинские навыки. С 2012 года живет в Новороссийске, работает мастером-кровельщиком.
– Михаил Валерьевич, что побудило вас взяться за оружие?
– Когда узнал, что атаман моего общества Владимир Гавриленко отправился добровольцем в Донбасс, тут же взял отпуск за свой счет и отправился следом. Владимир Сергеевич меня спрашивает: «Почему ты решил ехать?» Отвечаю: «Где атаман, там должен быть и его казак. Куда отец без сына?» Ну а главная цель, чтобы неонацисты не пришли сюда, к нам. Они на своей земле творят такое!.. Ни детей, ни женщин не жалеют. Мой прадед по отцовской линии, который в царские времена был походным атаманом в Уральском казачьем войске, воевал в Великую Отечественную, бил фашистов. Я пошел по его стопам. И 16 апреля мы были уже «за ленточкой».
– У вас есть боевой опыт. Можете сравнить, чем отличается современная война?
– Это высокотехнологичная война, с применением космических спутников, летающих дронов, которые видят каждый твой шаг. Это война артиллерии. Подлость этой войны в том, что против нас вместе с украинскими солдатами воюют иностранные наемники и инструкторы из числа офицеров НАТО. Однажды мы участвовали в уничтожении бельгийского «джихад-мобиля» – пикапа с установленным на нем минометом. Бельгийцы несколько дней терзали наши подразделения, обстреливая из разных мест, пока их не вычислили. Нам передали координаты, и мы из установленных в засадах АГС накрыли наемников.
– Бои за Изюм были сложными?
– Взяли его относительно быстро, потому что это была сов-местная операция наших регулярных войск, народной милиции и добровольческих отрядов. В ночь с 24 на 25 апреля наш отряд «Дон» направили брать село Великая Камышеваха. Вот за нее бои были упорные.
Сначала наша колонна утром попала под массированный обстрел врага. Бронетехника была подбита. Мы рассеялись по лесополосе. Девять часов просидели под минами. По рации узнаем, что шестеро казаков, в том числе наш атаман с позывным Чип, командир нашей роты Владимир Туранов с позывным Дед и Игорь Ведмедев, оказавшись отрезанными огнем от отряда, ушли вперед и окопались на окраине Камышевахи. Они всю ночь там вели бой с силами противника, превосходившими их в десятки раз.
Через два часа, когда только рассвело, мы соединились с передовой группой. Наш атаман обнял нас, даже слез не скрывал. Потому что он считал нас погибшими. В отряде были еще двое новороссийских казаков – Виктор Родос и Игорь Яковлев.
Великая Камышеваха разделяется на две части – Малую и Большую. Так вот, Малую мы взяли сразу, вскоре и Большую зачистили. Но на самой верхней точке местности было расположено большое сельхозпредприятие, которое противник превратил в мощное железобетонное укрепление. Вот за него бои длились очень долго. Вообще, мы были для них как кость в горле, потому что перекрыли самый короткий путь сообщения с городом Славянском.
– Какой эпизод из тех боев самый памятный для вас?
– Мы стояли рядом с нашим походным атаманом, комвзвода Дедом, кто-то крикнул: «Внимание, снайпер!» И Дед вовремя меня оттолкнул в сторону, спас от верной гибели. В то же мгновение пуля впилась в мою каску сбоку. А так бы – прямо в лоб. Царствие небесное Владимиру Туранову: вскоре он сам погиб от осколка мины…
Нам говорили и военнослужащие, и добровольцы Донбасса: «Уйдут казаки – уйдем и мы». В нас все видели сплоченную силу, мы друг друга прикрывали, делились последним. И стояли насмерть.
Евгений Рожанский