12 апреля 1877 года началась война между Россией и Турцией. Обе страны готовились к ней заранее. В 1876 году в Кубанской области были проведены аульные сходы, определившие выставить всадников на 13 конных сотен, лишь бы «казна», то есть государство, взяли их на свое содержание. Как писали «Кубанские областные ведомости» 8 апреля 1877 года, почин в этом сделали аулы Баталпашинского уезда, где аульные общества «представили десятки приговоров, в которых их патриотизм выражался немногословно, но сильно».
Листая страницы истории
Анатолий Дмитриевич Вершигора – исследователь, занимающийся вопросами истории войн. Он живет и работает в Краснодаре, является общественным консультантом представительства Республики Адыгея в Краснодарском крае.
Эта публикация А. Вершигоры является результатом длительной работы в архивах. В ней содержится немало сведений о наших земляках – выходцах из нынешней Карачаево-Черкесии, замечательно проявивших себя в русско-турецкой войне 1877 года. Их имена и фамилии здесь даются так же, как в рукописи автора, который такими их нашел в архивах. Это относится и к названиям географических мест.
А. Вершигора обращается через газету к главам местных администраций, предпринимателям, руководителям общественных организаций с предложением подготовить и издать брошюру в 3 – 5 печатных листов, в которых были бы названы все известные ему участники той войны. Материал он готов представить. Такое же предложение касается публикации сведений об участии выходцев из Карачая и Черкесии в войнах 1904-1905 гг. и 1914-1917 гг.
Анатолий Вершигора
Начало
Год 1877-й. 12 (24) апреля 1877 года началась война между Россией и Турцией. Обе страны готовились к ней заранее. Россия сделала большие выводы из поражения в предыдущей Крымской войне. На юг от Москвы были проложены рельсы железных дорог, на Кубань и в Закавказье протянулись нити телеграфа. Отмена крепостного права и военная реформа 1864 года дали приток новых сил в армию. Выросли военная грамотность офицеров и урядников, повысился уровень подготовки частей. Но вместе с тем Россия несколько запаздывала с поставками в армию современного на то время стрелкового оружия.
Как и в предыдущие годы, правительство рассчитывало на поддержку местного населения. В 1876 году в Кубанской области были проведены аульные сходы, определившие выставить всадников на 13 конных сотен, лишь бы “казна”, то есть государство, взяли их на свое содержание. Как писали “Кубанские областные ведомости” 8 апреля 1877 года, почин в этом сделали аулы Баталпашинского уезда, где аульные общества “представили десятки приговоров, в которых их патриотизм выражался немногословно, но сильно”.
Милиционные формирования народов Северного Кавказа внесли свою посильную лепту в победный исход той войны. В 1877-1878 годы о них были опубликованы обширные публикации в книгах и журналах, издаваемых в республиках Северного Кавказа. Однако сотни Кубанской области были обойдены вниманием. Только историк Хасолт Акиев (журнал “Вопросы истории”, 1980 г., № 1, стр. 171-176) очень кратко сообщил о кровопролитных стычках Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка на границе, не назвав при этом ни одной фамилии отличившихся. Нет этого и у кубанского краеведа Виталия Бардадыма, описавшего поход отряда генерала П. Бабыча от Кардоникской до Сухума, хотя и отметившего героизм и патриотизм горцев (“Ратная доблесть Кубанцев”, Краснодар, 1993 г. стр. 99-108). Настоящая статья восполняет этот пробел.
К началу войны сформированный из осетин и ингушей Терско-Горский полк был в Бессарабии, Чеченский и Кабардино-Кумыкский находились на пути в Закавказье. Только в день начала войны, 12 апреля, было принято решение о формировании Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка (далее Кубанско-Горского полка). Две его сотни, 4-ю Зеленчукскую и 6-ю Карачаевскую, готовил Баталпашинский уезд Кубанской области. О них и будет наше повествование.
К этому времени в Кубанской области была собрана Кубанская (Темрюкская) Конно-иррегулярная сотня, предназначавшаяся для обороны Таманского полуострова. В Черноморском округе с центром в Новороссийске, не входившем в область, подготовили Черноморскую сотню из адыгов-шапсугов. Кроме того, в Кубанской области действовала Кубанская сотня постоянной милиции, боровшаяся с разбоем. Из нее в новые формирования перешли многие адыги и карачаецы, имевшие боевой опыт.
Командиром Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка был назначен подполковник Алексей Гаврилович Пентюхов. Это была личность незаурядная. Он родился в 1836 году, окончил Кубанскую войсковую гимназию. Службу начал в 1856 году урядником 5-го конного полка Черноморского казачьего войска, принимал участие в боевых действиях, был награжден орденом св. Анны 4-й степени с надписью “За храбрость” и “золотой” саблей с такой же гравировкой. В чине есаула в 1865 г. перешел на службу в управление помощника начальника области по делам горцев. В течение трех лет был начальником Лабинского военно-народного округа, в который вошли все аулы левобережья Лабы. Проявлял старательность, гибкость и настойчивость. Был награжден специальными медалью и крестом за «освобождение зависимых сословий».
В полку был надежный костяк, многих офицеров и всадников командир хорошо знал лично. Решено было оставить две сотни – 5-ю Кабардинскую (аулы Кошехабль, Ходзь, Блечепсин) и 6-ю Карачаевскую для охраны перевалов от возможного продвижения турецкого десанта в Сухуме. Остальные четыре сотни походным порядком с обозом отправились на станцию Кавказская для посадки в эшелоны. Все шло нормально. Но вот через два дня поутру в станице Тифлисской 58 всадников быстро отделились и по мосту перешли на левый берег Кубани. Удержать их не удалось, в ответ на вопросы и уговоры слышались угрозы, раздались выстрелы. Хорошо только, что это случилось на Кубани, а не в боевой обстановке. Связанный графиком подачи эшелонов Пентюхов увел полк. Основная же масса беглецов через день без всякого сопротивления сдалась властям. Они были препровождены в Екатеринодар и освобождены без каких-либо для себя последствий после окончания военных действий. Но два зачинщика были осуждены на каторжные работы.
Командир полка не делал из этого трагедии. Он считал, что просто всадники не были готовы психологически к длительным переходам вдали от родных мест и дали себя уговорить зачинщикам, поверив всякого рода домыслам. И у него не было достаточно времени, чтобы сплотить полк.
На границе
Во Владикавказе к Кубанско-Горскому полку присоединилось пополнение из 5-й сотни взамен бежавших. Затем — марш на Тифлис и Ахалцых. По пути Пентюхов побывал в штабе округа и у командования Кавказской армии, убедил всех в надежности полка.
К этому времени русские войска взяли Аргадан, вели бои у Карса. На освобождаемой турецкой территории устанавливалось российское административное управление, создавалась наемная стража из местного населения. Но в то же время оставались ранее существовавшие отряды абреков, постепенно возвращавшиеся к своему основному занятию — разбою. Устремления многих их предводителей были нацелены на российскую территорию, ослабленную из-за ухода войск. Некоторые находились на турецкой службе. Самым известным среди них был Михрали, который мог выставить до тысячи бойцов.
Кубанско-Горскому полку была поставлена задача охраны границы именно на стыке Ахалкалакского уезда Тифлисской губернии и Александропольского уезда Эриванской. Это несколько южнее современной дороги Ахалцых - Ахалкалаки - Гимры (Александрополь) - Ереван. Точнее, 65-ти километровый участок от Сульды на дороге Ахалкалаки - Аргадан до села Шиштопы на реке Арпа-Чай севернее Александрополя. По центру отведенного участка кордона, на южном склоне Мокрых гор, еще с 1841 года проживали сектанты-духоборы, занимавшиеся из-за холодного климата в основном скотоводством и извозом. В их окружении с лучшим климатом были села армян, грузин и карапапахов, народа, этнически близкого к азербайджанцам. На противоположной стороне границы на северо-восточных склонах Агбабинских гор большей частью жили карапапахи.
По кордону остались полуразрушенные помещения пограничной стражи, занимаемые обычно постами армянской милиции. На некотором отдалении от границы располагались резервные эскадроны конных полков, но к охране границы они не привлекались.
Пентюхов принял решение не разбивать полк на мелкие заставы, а организовал посотенное расположение полка лагерями, при котором от сотен выделялись усиленные посты и разъезды. Лично обследовал всю границу, установил контакты со всеми воинскими начальниками и администраторами по обе стороны границы. Этого же требовал от всех офицеров. Заставлял постоянно вести разведку.
А обстановка была непростая. В первый же день пограничной службы разъезд юнкера Хабахума из 1-й сотни пленил вооруженную группу местных жителей, находившихся на турецкой службе. Стычки, нередко кровопролитные, случались часто.
4-я сотня была расположена южнее села Орловка, в котором находился штаб полка с организованной вскоре конвойной командой. Сотней командовал штабс-ротмистр Шахим Лоов, пятидесяти трех лет. Это был грамотный и опытный воин. Он воспитывался в частном учебном заведении, служил оруженосцем в Конвое императора, в чине корнета служил в 1-и и 2-м Хоперских полках. Затем его в 1861 году перевели в Лабинский конно-иррегулярный эскадрон. Был награжден орденами св. Анны 4-й степени и св. Станислава 3-й степени. Последние годы не служил. Убывая из полка, Пентюхов оставлял Лоова временно командующим полком.
Младший офицер сотни прапорщик Крым-Гирей Лиев, сорока пяти лет, не знал российскую грамоту, но воевать умел, о чем свидетельствует награда Георгиевским крестом. Авторитетным офицером в сотне был и другой офицер — Мурзабек Кягов, который прошел хорошую подготовку в Петербурге.
Под стать офицерам были урядники Татаршау Тамбиев из аула Клычевского, Иван Синьков из станицы Суворовской, Мусса Аксиев из Ураковского, Закерья Лахов и многие другие всадники. Видимо не зря Пентюхов расположил сотню рядом со своим штабом.
Утром 7 августа от кордона у села Орловки вышел разъезд Георгиевского кавалера Тамбиева. Пополудни была замечена группа вооруженных верховых, с предосторожностью продвигавшихся в нашу сторону. Тамбиев отправил трех всадников с задачей отрезать им путь отступления, сам же продолжал скрытое слежение. Наконец нарушители спешились у ручья и приготовились обедать. Вот здесь они и были застигнуты врасплох. В Тамбиева, находившегося впереди, раздался выстрел, почти в упор. Но он отделался царапиной. Группа была захвачена.
Подобные случаи имели место и в других сотнях. Но вот настоящий ночной бой выиграла 1-я Абадзехская сотня. Она отбила у диверсионно-грабительского отряда уже на турецкой стороне отару в 4000 голов. Овцы были возвращены жителям села Богдановки, ныне районного центра Грузии ( При захвате отары грабители ранили пастуха, но он добрался до черкесского кордона и получил помощь.). Победу принесли военная подготовка и решительность.
Но самым сложным и драматичным был бой, начатый 4-й сотней 25 августа. За несколько дней до этого Пентюхов, постоянно следивший за обстановкой на границе, пришел к выводу, что со своими малыми силами, к тому же с разобщенными сотнями, полк не в состоянии будет противодействовать крупным отрядам. Он подготовил и послал командованию обоснованные предложения по использованию в охране границы резервные эскадроны. А их там было не менее трех. Начальство или не среагировало, или не успело ничего сделать, но то, чего так опасался Пентюхов, случилось. Кубанско-Горский полк был в подчинении командующего войсками, расположенными в пограничных с Турцией уездами Тифлисской и Эриванской губерний, которым в те дни был генерал Мерхелевич. На случай же непредвиденных обстоятельств полк должен был подчиняться командиру резервного эскадрона Нижегородского полка Михаила Суринова. Именно от него еще до рассвета 25 августа пришло сообщение об угоне в глубине российской территории из урочища Храм табуна лошадей одного из конных полков. Суринов послал все подчиняющиеся ему подразделения на поиск, а Пентюхова просил перекрыть границу на Ханчалинском направлении.
Кубанско-Горскому полку удалось большее, чем заслон границы. Заслуга в этом была 4-й сотни, которую командир полка тотчас поднял по тревоге. Она ушла на поиск, а другие сотни Пентюхов послал по сходящимся направлениям.
4-я сотня не была в полном составе – примерно треть ее еще не вернулась из ночных разъездов. Однако штабс-ротмистр Лоов не стал дожидаться полного сбора, а выступил немедленно.
Здесь особенно отличились всадники Мусалау Отхаганов и Магомет Али Кумуков. Ранее, после первого срока службы в российских частях, они какое-то время побывали в этих местах и хорошо ориентировались на местности, знали языки и обычаи. Они сразу же вывели сотню на возвышенность с хорошим обзором. На восточной покатости Агбабинских гор в сторону озера Арпагель угадывалось движение людей и лошадей на расстоянии около 10 верст. Лоов немедленно повел своих 80 всадников в погоню.
Между тем противник, обнаружив преследование, оборудовал за камнями засаду и встретил сотню залпами из современного стрелкового оружия. Однако Лоов не стал ввязываться в перестрелку. Он рассыпал сотню и стал теснить противника, не давая ему возможности оторваться. В какое-то время даже взяли двух пленных, от которых узнали, что имеют дело с отрядом самого Михрали с отрядом в 340 сабель. У него было 80 выходцев с Кавказа, которые вскоре заявили о себе едкими выкриками, что не остановило боевой порыв преследователей.
Вскоре на звуки боя подоспела 1-я сотня Хакуринова и штаб полка с конвойной командой. Объединенными усилиями противник был опрокинут и бежал, угоняя табун. Были раненые с обеих сторон, в их числе Лоов. Хотя он передал командование сотней, но боя не оставил. Принявший командование прапорщик Крым-Гирей Лиев своей энергией и темпераментом обеспечил дальнейшее преследование. Но удалось отбить только пять лошадей. Гонка продолжалась до самой темноты, до полного изнеможения людей и лошадей. Прошли верст на пятьдесят вглубь турецкой территории. Раненых и ушибленных от падения на каменистый грунт было немало, но никто не оставил бой.
Весть о преследовании Михрали разнеслась по обе стороны границы, и более подобных прорывов не совершалось. Граница была надежно замкнута.
Авторитет полка вырос, воины Пентюхова им дорожили. Но командира полка беспокоило многое. Прежде всего наступающие осень и зима. Ведь у всадников было мало теплой одежды. На многих неблагоприятно подействовало несовершенство стрелкового оружия, хотя, как в этом убеждались всадники на собственном опыте, в трудных ситуациях побеждали выучка, ответственность и решительность. Новое оружие могло поступить в полк не ранее чем через год. К тому же через стражников на турецкой территории всадники склонялись к переходу в турецкую армию за большое вознаграждение, конечно. Был случай, когда один из воинов сотни скрылся.
В конце концов Пентюхов добился отвода полка на зиму в родные места. Но прежде с большой группой всадников-добровольцев он участвовал в успешном штурме Карса.
В конце октября Кубанско-Горский полк был снят с границы, а 5 декабря четыре сотни полка были торжественно встречены в Армавире, затем распущены по домам. Многие в сотне вполне заслуженно были награждены. Лоов и Лиев были повышены в чине, стали соответственно ротмистром и подпоручиком. Кягов был награжден орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Отличившийся дважды Т.Тамбиев стал юнкером, затем и прапорщиком. В звании юнкеров возвращались домой Татлюстен Ашабов и Закирей Лахов, в чине урядников – Усман Микитов и Адамий Трамов.
Знаками отличия военного ордена 3-й и 4-й степеней, как назывались тогда официально Георгиевские кресты, были награждены Х. Охзов. Знаками 4-й степени были отмечены заслуги З. Асланова, П. Кизильбекова, М. Кумукова и М. Отхаганова и ряда других.
Серебряных медалей с надписью «За храбрость» были удостоены Лаукан Боренов, Темир Карасов, Кикаба Цеков и другие. Мулла сотни Ислам Кумуков был награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» Н. Косякин и К. Моренко – орденами, казак Григорий Кузьмин стал Георгиевским кавалером.
Сам же Пентюхов стал полковником.
В Марухском отряде
Всадникам 6-й сотни недолго пришлось сторожить горные проходы. К середине июля сотня была собрана в Кардоникской. Заявившие по разным причинам о нежелании служить 28 всадников, были заменены другими. Сотня вошла в состав отряда генерала П. Бабыча, предназначенного для участия в освобождении Абхазии от турецкого десанта. Противостоящие противнику у Сухума отряды генерала Алхазова со стороны Поти и полковника Шелковникова от Сочи сами справиться не могли.
В отправном пункте отряда – станице Кардоникской – были собраны 2-й и 4-й батальоны пехотного Черноморского полка, 2-й пластунский батальон и три сотни 4-го пешего батальона Кубанского казачьего войска, взвод 6-й (горной) батареи 20-й артиллерийской бригады. Всего – 15 рот и пластунских сотен, 4 конных сотни.
Там же в Кардоникской собирались и 2 пеших сотен милиции. Согласно телеграмме из округа, к 27 июля необходимо было сформировать пешую сотню, а по возможности и большее число милиции. Им, кроме вооруженного противостояния противнику, предстояло провести через перевал два горных орудия и более 950 вьюков. 1-я сотня была собрана 25 августа, 2-я сотня вступила в строй уже за перевалом 11 августа. В них было много карачаевцев со своими выносливыми лошадьми, а также представители других народов. Сотнями командовали поручик Каспот Бодраков и подпоручик Салман Мекеров, младшими офицерами были поручик Арслан-Бек Крымшамхалов, корнет Кучук Хаупшев, прапорщики Т. Карамурзин и Павел Муратов.
Патриотический подъем среди населения Баталпашинского уезда был высоким. Приверженцев России было много среди населявших уезд народов: абазин, греков, казаков, карачаевцев, ногайцев, осетин, черкесов. Среди них были старшины аулов, священнослужители, депутаты словесных судов, отставные военные и всадники постоянной милиции, а также не занимающие какую-либо должность и без особой надежды на оплату труда. Многие по своей инициативе сопровождали вьючной транспорт и строителей дорог. Трехтысячному отряду предстояло преодолеть труднопроходимый Марухский перевал и выйти к Цебельде. Отсюда он и получил название Марухского.
Вперед ушли проводники во главе с многоопытным разведчиком Джамботом Заурумовым. Затем за передовыми разъездами шли строители мостов и дорог. Кроме немногочисленных саперов-подрывников, среди них были работники Владикавказской железной дороги во главе с мастером Федором Шу, карачаевцы и русские, строившие дорогу в верховьях Кубани еще при Н.Г. Петрусевиче. За отведенные им несколько дней они смогли пробить только вьючную тропу да в топких местах набросать камней.
Много забот выпало на долю атамана Кардоникской Григория Товченко. Все вопросы размещения и питания лежали на нем. Казачки приготовили сухарей на весь десятидневный переход.
Аульные общества выделили до тысячи лошадей, обеспечив их вьюками или специальными седлами. Несмотря на рабочую пору, с вьючным транспортом ушли провожатые.
Провожал отряд наказной атаман Войска Кармалин. В напутственном слове 30 июля в селении Эстонском он просил воинов поддержать славу отцов и дедов, а офицеров беречь солдат и патроны. Путь пролег по дороге, вернее тропе, от Эстонского сразу по хребту левобережья Марухи. Затем был спуск к Марухе. Далее путь пролег через подошвы гор Карабек, Дубпур, спуск от Шереметева перевала на Аксаут, сам Марухский перевал, окрестности водопада Азыр-Чара. Поднятие уровня вод было настолько высоким, что в иные дни прокладывали дороги до полутысячи человек. Шедшие сзади утопали в грязи. Подъем с помощью лошадиного хвоста был обычным делом. Передовые подразделения строили продовольственные склады и лазареты, ведь приходилось думать и об обратном пути.
6-я и 1-я сотни пешей милиции пересекли перевал 3 августа в составе колонны полковника Трейтера. В тот же день они достигли урочища Хамур-Эшты. Основные силы отряда прошли Маруху 4-го. Перевал встретил холодным, пронизывающим ветром. Очень трудно было тем, кто не имел теплой одежды.
Опасались нападения турок, но постоянно направляемые в разведку всадники не обнаруживали противника. К концу дня 5 августа пятерка самых надежных милиционеров отправилась с пакетом на поиски штаба генерала Алхазова. Они вернулись 8-го с приятным известием, что Богатский мост в низовьях Кодора свободен от противника и охраняется своими. Тотчас по завершению его ремонта отряд перейдет в Дранды, а кавалерия двинется к Келасури, что совсем близко от Сухума.
Добрые известия, отсутствие турок на пути движения отряда за перевалом воодушевили отряд. Сотни и роты продолжали движение на юг, пересекая реки Ацгара, Амткел, Джемпал. Эти дни с 7-го по 9-ен августа были особенно трудными из-за дождей, топких мест скользких осыпей и неимоверной усталости. Впереди была кавалерия под общей командой командира Урупского полка полковника Рубашевского. 9-го у реки Джемпал состоялась встреча с милицией князя Цулукидзе. 10-го передовые подразделения стали скапливаться у озера Лахта. 12-го и 13-го войскам дали отдых, благо к тому времени установилась нормальная погода.
Между тем 10-го августа передовая колонна из двух сотен Урупского полка, 6-й сотни Кубанско-Горского и части милиции выступила на соединение с Ингурским отрядом, достигнув к концу следующего дня укрепления Цебельдинское. Приступили к подготовке к наступлению, которое началось 15 августа силами Урупского полка и милиции. В ночь, через сутки, 6-я сотня и обе пешие сотни милиции за селом Акапап имели горячие стычки с противником. Они участвовали в боях и в последующие дни. Противник отступал, но исход боев еще не был ясен.
Турецкий десант силой в 12 батальонов и трех батарей при поддержке броненосцев мог бы держаться. Но, не встретив ожидаемой поддержки от местного населения, зная о соединении русских отрядов, турецкое командование решило оставить Сухум. Не только проигранные бои, но и само активное продвижение российских частей вынудило его к отступлению. Предварительно почти все абхазское население было принудительно вывезено турками в Батум, а его скот забит. 21 августа русские войска вошли в Сухум.
Командующий Марухским отрядом генерал-лейтенант Бабич высоко оценил помощь населения Баталпашинского уезда. Он сразу же запросил десять Знаков отличия 4-й степени. Вот установленные сегодня награжденные: юнкер Темир-Султан Карабашев, знак № 2525, урядники Осман Байрамуков , № 2524, Магомет Могулиев, № 2527, всадники Шеуот Батчиев, № 2530, Беногор Джаналдиев, № 2526, Каспот Заурумов, № 2528, Кучук Шогенов, № 2529, Кавдин Чехов и другие.
Приведем строки из представления к награждению медалями с надписью «За храбрость»: Состоя в составе милиции при Марухском отряде, проявили особое усердие в возложенных на них поручениях в деле приискания более удобных путей и в разведывании дорог, участвовали в перестрелках с турками под Сухумом». Такую награду поручили Крым-Гирей Абатов, Кучук Агбо, Анзор Алтадыков, Махай Байрамуков, Арслан-Бек Коноков, Хани Саллогоров, Мотай Хубиев, Берди Келов и другие.
Подпоручик Карабашев был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени, поручикам Бадракову и Мансурову присвоили чин штабс-ротмистра, подпоручику Мекерову – чин поручика, прапорщику Карамурзину – подпоручика. Еще двенадцать всадников стали урядниками, несколько – юнкерами.
С учетом надвигающейся осени основная часть Марухского отряда поспешила возвратиться на Кубань, теперь, правда, через ближайший Санчарский перевал. Этот путь тоже был нелегок, к тому же в любой день мог пойти снег. Однако прошли его благополучно и 10 сентября достигли станицы Сторожевой. Затем горские сотни после смотра были распущены.
Вот еще запись тех времен. В награду, как указано в документах, «за отличие, оказанное в разновременных делах и перестрелках с турками во время блокады города Эрзерума» присвоено звание юнкера Магомету Лоову, Адамию Трамову, Саралу Арихову, Хотысу Чугеву, Пшебгуту Кягову.
В мае 1878 года Кубанско-Горский полк был воссоздан. В 5-й Зеленчукской и 6-й Карачаевской очень много всадников поступило из числа служивших в полку в 1877 году. Полк был переброшен в Луцк, но воевать ему уже не пришлось – баталии закончились. После маневров и смотра с участием царя полк был возвращен на Кубань и распущен.
Находившиеся в Сухуме турецкие офицеры направляли в Карачай и Черкесию через посредников письма, подстрекающие против России, но каких-либо результатов они не достигли.
События, которые описаны в настоящей статье, свидетельствуют, что уже в те годы между горским населением Северного Кавказа и русским народом были и взаимопонимание, и боевое содружество, вылившиеся в совместные действия по защите Отечества.
Командир полка Алексей Пентюхов был не только хорошим военачальником. Он умело составлял довольно обстоятельные документы о формировании и боевых действиях полка. Они почти все служебного характера, но они есть. С ними работать очень трудно, так как это черновики, которые стали вторыми экземплярами, притом написаны они мелким, трудным для понимания почерком. Первые же экземпляры, очевидно в Тбилиси, и сейчас почти не доступны.
В тифлисской газете «Кавказ» был напечатан очерк участника событий, будущего историка старшего адъютанта Баталпашинского военного отдела хорунжего Дмитрия Фелицина. Существует и дневник адъютанта Урупского конного полка сотника Сальникова. Но все это пока недоступно массовому читателю.
Газета «День Республики», г. Черкесск, Республика Карачаево-Черкесия.
От 16, 23, 28 января 1997 года
Материал для публикации любезно передан автором
Фото: http://www.komarkelov.ru