История христианства на Северном Кавказе широко представлена памятниками материальной культуры, полученными в ходе археологических раскопок, а также письменными источниками. Весьма обширный пласт источников представляют изображения памятников христианства, чаще всего прилагавшиеся к описаниям «древностей» для создания более наглядного образа у читателей XVIII-XIX вв. о Кавказе и верованиях его жителей.
Хлудова Людмила Николаевна, кандидат исторических наук,
доцент кафедры всеобщей и региональной истории
Армавирской государственной педагогической академии
История христианства на Северном Кавказе широко представлена памятниками материальной культуры, полученными в ходе археологических раскопок, а также письменными источниками. Весьма обширный пласт источников представляют изображения памятников христианства, чаще всего прилагавшиеся к описаниям «древностей» для создания более наглядного образа у читателей XVIII-XIX вв. о Кавказе и верованиях его жителей. Большинство этих сюжетов хорошо известны и востребованы изучающими историю проникновения и распространения христианства в регионе. Но на наш взгляд, подобные изображения заслуживают систематизации и более тщательного изучения.
Документальное или художественное отображение памятников христианства силами профессионалов и любителей преследовало несколько задач: во-первых, наглядно утверждался христианский след в истории верований народов Северного Кавказа. Рисунки служили важным подтверждений сведений, полученных в ходе историко-этнографических и археологических изысканий, производимых на Кавказе как иностранцами, так и отечественными учеными. Графические и живописные изображения служили делу приобщения российского общества к быту и истории народов Кавказа. Они подтверждали общность исторических судеб русского и северокавказских народов, на протяжении нескольких веков связанных православной ветвью христианства. До 80-х гг. XIX в. они служили, пожалуй, единственным и потому уникальным способом наглядного сохранения культурно и исторически значимых архитектурных и иных материальных памятников. Позже появляются фотографические изображения, и рисунки утрачивают свою актуальность. Наконец, в ряде случаев эти изображения послужили образцом для восстановления разрушенных строений. Следует также помнить, что некоторые строения и археологические находки на сегодняшний день утрачены, и о них можно судить, лишь руководствуясь сохранившимися рисунками.
Одним из наиболее ранних сюжетов, открывающих череду живописных образов истории христианства на Северном Кавказе, находится в Радзивилловской летописи (XV в.), в которую вошел летописный рассказ о военном походе Тмутараканского князя Мстислава Удалого (Храброго) на сопредельные племена касогов около 1022 г., в ходе которого состоялось единоборство Мстислава и касожского князя Редеди. Указанный поход имел большое значение для укрепления политического влияния русского княжества на окрестные племена. Единоборство двух вождей, которому придавалось в средневековье большое значение, было распространенным способом решения важных политических вопросов. Обычай подобных поединков, где исход решается вмешательством высших сверхъестественных сил, делавших более сильным того, на чьей стороне истина, существовал как на Руси, так и в Западной Европе [7: 35]. Для идеологического закрепления победы Мстислава клиром местной епархии была распространена легенда о помощи Богородицы, к которой обращается Мстислав во время поединка, обещая возвести храм. Таким образом, языческому, по сути, и форме, способу передачи власти придавался облик христианского самопожертвования [4: 98]. Описание этих событий в летописи сопровождается серией из 12 миниатюр, одна из которых как раз и изображает закладку церкви Святой Богородицы.
Характеризуя историческое время появления сюжета (и миниатюр) в летописании следует помнить, что это период укрепления христианства на Руси, и Никон, вероятно, вполне осознанно вводит в летопись мотив помощи божественных сил в лице Богородицы и последующего выполнения обета строительства храма.
В 1768 г. Российской академией наук была организована экспедиция с целью проведения комплексных исследований обширных территорий российской империи. Действительный член академии И.А.Гильденштедт возглавил экспедицию по изучению Кавказа. В состав экспедиции входил также рисовальщик Григорий Белый, благодаря которому изображения каменных плит с крестами греческими надписями, найденных в Карачаево-Черкесии, были сопровождены иллюстрированным приложением [6: 264-268].
В XIX. в. продолжается изучение пяти сохранившихся на территории Карачаево-Черкесии (древней Западной Алании) крестовокупольных церквей (Северного, Среднего и Южного храмов в Нижнем Архызе, Шоанинского и Сентинского). В 1802 г. к анапскому паше с царским указом был направлен майор Потемкин с заданием получить возмещение убытков, причиненных набегами горцев на казачьи станицы. Паша определил виновность племен, живших по Зеленчуку. Черкесские князья в знак примирения устроили Потемкину экскурсию к руинам древних храмов. Внутри сохранились фрески, которые так же, как и строение храмов, говорили об их греческой ориентации. Потемкин составил описание трех храмов на Большом Зеленчуке, составил их зарисовки. Он же первым зарисовал обнаруженный им знаменитый каменный крест с греческой надписью, датированной 1013 годом [2:15]. Благодаря любознательному и усердному майору, опубликовавшему отчет о своей поездке, в России узнали о существовании храмов, и до нас дошли зарисовки росписей стен и надписей, ныне утраченных.
Несколько изобразительных работ художников-иностранцев, помещенных в виде иллюстраций в их дневниках, также характеризуют религиозные верования черкесов: «Греческий крест в долине Суква», «Под священным деревом Саше или древний крест, висящий на дереве на возвышенностях Соли» из дневника Д.Белла; рисунок Тебу де Мариньи «Жертвоприношение Ахын» (1818-1820 гг.). В своем дневнике Белл сопровождает рисунок «Под священным деревом…» описанием: «Крест, висевший на толстой ветке старого дуба, к которой он был прикреплен железным поясом… Крючки были предназначены для приема множества разных приношений, что старательно там оставляли, пока они не оказывались клочками, уносимыми дождем и ветром. Иные их остатки указывали на то, что приношения такого рода были сделаны еще совсем недавно. Некоторые жители желали, чтобы этот крест был снят как свидетельство ошибок и суеверий их предков, а также из-за боязни, что русские захотят найти в нем некое основание для своих притязаний, утверждая, что некогда край был христианским; тогда как остальные смотрели на этот символ с поклонением». Можно предположить, что это «сооружение» и является христианским символом с искаженными очертаниями. Любопытной приметой неспокойного времени на рисунке (периода противостояния российской стороны и «немирных черкесов») служит такая деталь: неподалеку от дерева несколько черкесов устанавливают стрелковое орудие на колесах. Тебу де Мариньи также описывает в своем дневнике, что в священном лесу он «был очень удивлен, увидев там, вместо креста, сооружение, напоминавшее по форме виселицу, которую черкесы наряду с крестом используют в качестве знака своей религии», «к нему со временем добавляются другие детали» [1: 319].
В коллективной монографии «Народы Кавказа» помещена иллюстрация «Жертвоприношение в честь креста» (Тебу де Мариньи, начало XIX в.) [10: рис.83]. Она изображает группу черкесов в роще на берегу моря, исполняющих обряд поклонения перед деревянным крестом. По описанию Л.Я.Люлье, единственный символ предмета поклонения черкесов «есть деревянный крест особой формы, в виде буквы Т, прислоненный к дереву, около которого лежат другие подобные кресты, истлевшие от времени» [9:25].
Что касается крестов (каменных, деревянных, изображений), то их культ сохранился в обрядовой и бытовой культуре черкесов и после распространения на Северо-Западном Кавказе ислама. Об обрядах поклонения кресту упоминают и Д.Белл, и Д.Лонгворт: «…Собравшиеся становятся на колени на небольшое расстояние напротив креста и произносят молитвы, после чего два старика приближаются к кресту, неся в руках хлеб или «пасту» и сосуд с перебродившим напитком…» [1: 469]. Спенсер в своем дневнике описывает ассамблею черкесов, которые собирались вокруг «этого символа христианства»: «разрушающиеся останки древнеримского креста, грубо вырезанного из дерева, напротив которого восседали главные вожди» на собрании черкесских князей [12: 51].
Значительную роль в изучении и описании памятников христианства сыграли те представители российских властей на Кавказе, которые, попав на Кавказ, искренне заинтересовались изучением истории, быта народов региона. Так, например, генерал Г.А.Емануэль, назначенный в июле 1826 г. военным командующим Кавказской линии и генерал-губернатором Кавказской области не ограничивал круг своей деятельности организацией тыла, линии укреплений. По воспоминаниям князя Голицына: «Емануэль, желая собрать точные сведения об этой стране, о высоте гор, богатстве лесов, пастбищ… найти места для военной линии, которая бы защитила навсегда жилища на равнинах от вторжений, решил предпринять военную научную экспедицию к Эльбрусу» [13]. Одновременно предполагалось и историческое изучение Кавказского края, а именно – изучение христианских археологических памятников Северного Кавказа. Для более подробного и наглядного отчета в экспедицию был приглашен зодчий Джузеппе Бернардацци, который прибыл в Россию из Италии с братом Джованни. Кроме всего прочего, Джузеппе был прекрасным рисовальщиком. Ему принадлежат одни из первых изображений Горячих вод, которые печатались в зарубежных изданиях, копировались в литографиях в Петербурге, чем привлекали внимание европейцев к отечественным курортам.
В июне 1929 г. экспедиция Емануэля в которую вошли Ленц, ботаник Мейер, зоолог Менетри, геолог Вансович, а также пятигорский зодчий Бернардацци в сопровождении большого казачьего отряд отправилась из Пятигорска через долину реки Малки к Эльбрусу, проводя полевые исследования и описания.
Обнаруженный экспедицией древний (Шоанинский) храм Бернардацци измерил, зарисовал, позже опубликовав рисунок в Парижском атласе. Его поразило "самое ее построение по всем правилам искусства и прочность" церкви. Также Д. Бернардацци описал Сентинский храм, углубившись в горы в сопровождении карачаевских проводников и казачьего конвоя. Архитектор составил подробный отчет о поездке – с чертежами и рисунками храмов, восхищаясь их прочностью, живостью красок, сохранившихся, например, в Сентинском храме фресок. Бернардацци был первым европейцем, посетившим этот храм. Он признает храм византийским и относит его сооружение ко времени Константина Великого [5:75].
Пораженный древностью и хорошей сохранностью древних храмов, генерал Емануэль докладывает о находках министру внутренних дел графу Закревскому, полагая необходимым восстановить хоть один из храмов, построив для защиты от набегов военное укрепление. Он пишет о том, «что церкви эти, несмотря на протекшие несколько столетий, так сохранились, что для приведения их в прежний вид не потребуется много издержек, поче¬му он и полагал бы восстановить одну из них, на левой стороне Кубани в 160 верстах от Ставрополя. Воен¬ные и гражданские чины могли бы пользоваться этой церковью, а при восстановлении богослужения и абазинцы, как бывшие христиане, обратились бы в православие, а со временем и другие горские наро¬ды, почему он полагал бы устроить там монастырь и странноприимный дом» [11].
В 1867 г. по Кавказу с «археологической целью» совершили путешествие братья Нарышкины, которые даже произвели небольшие раскопки. В их отчете имеются рисунки и планы храмов (Зеленчукского и Шоанинского), рисунки найденных в северном Зеленчукском храме вещей и другие иллюстрации [2:17].
«Северный» храм – самую крупную христианскую церковь Алании, кафедральный собор Аланской епархии, центр ее духовной и культурной жизни в Х-XIII вв. исследовал в конце XIX века и зарисовал художник и археолог Д.М.Струков, действительный член Московского археологического общества. Он же зарисовал фрески, которыми были покрыты стены храма. По этим рисункам видно, что расписывал собор высокопрофессиональный византийский художник, так как собственных мастеров такого уровня у алан в то время не было. Из материалов Д.М.Струкова следует, что наибольшее количество фресок сохранилось на северных стенах и барабане. Это изображения святых с нимбами, в округлых шапках и широких ниспадающих одеждах. Самой интересной находкой археолога была Зеленчукская плита с надписью греческими буквами, рисунок которой он отправил Миллеру. Д.М.Струков также побывал на Нижне-Архызском городище и сделал рисунки его археологических памятников [2:17].
Фрески Сентинского храма зарисовывал в конце XIX в. Дьячков-Тарасов – видный краевед, историк, этнограф. В 1899 г. художник Владимиров, посетивший Сентинский храм по заданию Императорской археологической комиссии составил подробный отчет. Он сделал с фресок ряд рисунков и живописных копий, часть которых выполнена с использованием кальки и отличается высоким для того времени качеством [8]. Для последующих исследователей эти материалы стали основным источником. «Некоторые развалины, – писал Владимиров – еще поныне поражают удивительной правильностью пропорции, прочностью постройки, а также яркостью и стильностью фресок и стенной росписи». Эти архитектурные особенности храмов, их высокий художественный уровень – несомненный результат высокой греческой культуры. «Я сознавал, – замечает далее И. Владимиров, – что вокруг храма были не пустые долины и леса, как теперь, а густо населенный город с жителями, понимавшими красоту и благолепие храма» [3: 1-4].
Во второй половине XIX в. христианские древности служат не только объектами изучения, но и источникам вдохновения. В числе многочисленных этюдов, написанных известным художником Н.А. Ярошенко в Карачае, входит "Забытый храм", работа, написанная в долине Большого Зеленчука, в Нижнем Архызе. Н.А.Ярошенко выбрал для работы западный вход в Средний храм, расположенный в 880 метрах южнее Северного Зеленчукского храма. Поскольку храм бесстолпный, внутреннее пространство свободно и открыто взору. Подпружные арки, опирающиеся на противоположные угловые выступы, подчеркивают не только простоту и выразительную строгость, но и как нельзя лучше передают ощущение пространства, а подкупольный барабан с узкими окнами воздушен и как бы парит над зрителем. Храм пуст, на полу осколки отпавшей тысячелетней штукатурки, далее вглубь - разбитые ступени алтарной части и три узких окна в центральной апсиде. Этюд оставляет ощущение неуловимого движения внутри забытого храма.
Несомненно, представленные работы – лишь очень небольшая часть художественного наследия, подтверждающего огромное культурное и духовное влияния христианства, оказанного в древние времена на народы Северного Кавказа. Камни его древнехристианских храмов, особенности их архитектурного стиля, фресковая роспись, надписи на надгробиях и т. п. рассказывают о благотворном воздействии передовой византийской христианской культуры на приобщенных к христианскому вероучению адыгов, алан и других древних обитателей Северного Кавказа.
Библиографический список
1. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII - XIX вв. – Нальчик, 1974.
2. Алексеева Е.П. Археологические памятники Карачаево-Черкесии. – М., Наука, 1992.
3. Владимиров И. Древнехристианский храм близ аула Сенты в кубанской области // Известия археологической комиссии. – СПб., 1902. Вып. I.V.
4. Гадло А.В. Поединок Мстислава с Редедей, его политический фон и исторические последствия // Проблемы археологии и этнографии Северного Кавказа. – Краснодар, 1988.
5. Гедеон (Докукин), митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. – М., 1992.
6. Гильденштедт И.А. путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. – СПб, 2002.
7. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. – М., 1987.
8. Кузнецов В.А. Христианство на Северном Кавказе до XV в. // http://kmvline.ru/lib/xrist/index.php
9. Люлье Л.Я. Черкесия. Историко-этнографические статьи. – Перемышляны: М.Ц.Т.К.»Возрождение», 1990.
10. Народы Кавказа. – М., 1960. Т. 1.
11. Прозрителев Г.Н. Древние христианские памятники на Северном Кавказе //
stavlib.org.ru/downloads/kray/Prozritelev_ancientchristmonuments.doc
12. Спенсер Э. Спенсер Э. Путешествия в Черкесию. – Майкоп, 1994.
13. Чикалова Е. Что нашла экспедиция Емануэля // http://www.stapravda.ru/projects/history/time/31.shtml
Опубликовано: Альманах «Теодицея», № 1, 2010. С. 59-63.