Семейный альбом — подлинное богатство. В правдивости этих слов я убедилась, бережно перелистывая его тяжелые страницы, рассматривая пожелтевшие от времени фотографии. Некоторые лица на снимках мне хорошо знакомы, о других что-то слышала, но большинство, к сожалению, неизвестны. Углубившись в историю семьи, узнала много интересного о быте, традициях, обычаях казаков, о том, что во всех делах проявляли они жизненную мудрость, умели дружить, трудиться и отдыхать.
Семейный альбом — подлинное богатство. В правдивости этих слов я убедилась, бережно перелистывая его тяжелые страницы, рассматривая пожелтевшие от времени фотографии. Некоторые лица на снимках мне хорошо знакомы, о других что-то слышала, но большинство, к сожалению, неизвестны. Углубившись в историю семьи, узнала много интересного о быте, традициях, обычаях казаков, о том, что во всех делах проявляли они жизненную мудрость, умели дружить, трудиться и отдыхать.
Мой прадед, донской казак Николай Митрофанович Казачков, женился на прабабушке, черноморской казачке Антонине Петровне Москаленко, в далекие 1920-е годы. Бог дал им двоих сыновей — Владимира и Александра.
Всю жизнь в доме поддерживался казачий уклад, особо чтили православные праздники. Помню, перед иконой всегда горела лампада, за которой следила
прабабушка. Предки мои занимались земледелием, держали быков. А когда приобрели коня с бричкой, так радовались, что об этом в семье вспоминают до сих пор!
В голодные послевоенные годы занимались огородничеством, выкармливали свиней, разводили кур, уток, гусей. Дети не позволяли себе ослушаться взрослых, нагрубить им. Лучшей наградой и забавой было разрешение покататься на лошади. Причем верховой езде обучали не только мальчишек, но и девчонок. Каждая казачка занималась рукоделием, сама подготавливала приданое — расшитые рушники, подзорники, наволоки, платья, вязаные скатерти и салфетки. По воскресеньям и в праздники отдыхали. Рассказывают, что самое пышное тесто делала сестра моей прабабушки, а лучшие вареники получались у нее самой. Антонина Петровна добавляла в тесто отруби, приговаривая: «Чтобы меньше кушать хотелось». Кисель варили такой густой, что разрезали ножом и раскладывали по тарелкам. Пироги пекли в русской печи, занимавшей почетное место в центре хаты.
Отдыхая, на несколько голосов пели народные песни. Слова одной из них я, может быть, и не совсем верно, но запомнила:
Казаки — не простяки,
Славные ребята,
У них на шашках тумаки,
Все живут богато.
Смотрю на фотографию и удивляюсь: скромная мазанка с земляным полом, а сами пели «все живут богато». Наверное, непритязательны были наши предки: есть еда, одежда — значит, все хорошо.
Прадед до конца дней своих носил военную, а по праздникам казачью форму. Говорят, был большим юмористом. С нарочитой строгостью говорил жене: «Да убоится жена мужа!», на что получал ответ: «Да не дюжа!». Еще говорил: «Я люблю тебя», а прабабушка: «И я тебя жалею». Так они объяснялись в любви: он — на русском, а она — на украинском.
Анна Казачкова, студентка исторического факультета АГПУ
Кубанский казачий вестник № 2(53)// г. «Кубанские новости», 24.01.09 г