В рассматриваемый период у казаков доминировали браки, заключавшиеся посредством сватовства. Оно и открывало предсвадебный цикл. Сватовство начиналось в конце октября – начале ноября, по окончании сельскохозяйственных работ (уборки зерновых и винограда), когда в семьях были хлеб и вино. А сами свадьбы чаще всего играли зимой, «под Маслиную, на всеедной неделе», реже осенью.
Свадебные обряды гребенцов, включавшие предсвадебный, свадебный и послесвадебный циклы, представляют особый интерес. Они, как и семейно-бытовая сфера в целом, дольше сохраняли традиционные черты. Свадебная обрядность гребенских казаков стала предметом специального рассмотрения еще в дореволюционный период (Ф.С. Гребенец, М.А. Караулов, Г. Малявкин, А. Ржевуский и др.). Указанные авторы сами являлись свидетелями свадебных обрядов гребенцов, либо со слов старожилов описали основные этапы гребенской свадьбы, что позволяет считать эти работы ценным этнографическим источником. В советское время этой темой занималась Л.Б. Заседателева, которая попыталась обобщить материал по всем группам терского казачества, имевшим разное происхождение и культурные традиции.
В основу данной статьи легли как работы предшественников, так и полевые материалы автора, собранные в ст. Червлённой в конце 1980 – начале 1990-х гг. [1].
В рассматриваемый период у казаков доминировали браки, заключавшиеся посредством сватовства. Оно и открывало предсвадебный цикл. Сватовство начиналось в конце октября – начале ноября, по окончании сельскохозяйственных работ (уборки зерновых и винограда), когда в семьях были хлеб и вино. А сами свадьбы чаще всего играли зимой, «под Маслиную, на всеедной неделе», реже осенью [2].
Брачный возраст не был строго определен. Девушек сватали и выдавали замуж в 14-16 лет, юношей женили позже. Но бывали и «неравные» браки, когда жениху 15, а невесте 24 года [3]. В этом случае усматривалось желание семьи получить в дом зрелую работницу.
Во время сватовства (вечером в праздник или воскресенье) родители или ближайшие родственники жениха (в Червлённой, как правило, женщины) шли в дом трудолюбивой (красота и иные достоинства ценились меньше) девушки. Сваты, войдя в сени, творили молитву, заводили обычные разговоры о погоде, виноградных садах и, не дожидаясь традиционного угощения, иносказательно объясняли цель посещения: «Ваш товар – наш купец», после чего девушка уходила (к подруге, на улицу). Сваты называли парня. Если он не нравился, следовал категорический отказ под предлогом, что в этом году родители о свадьбе и не думают, так как это для них слишком большие расходы. Если парень был достойным – просили зайти через 3-7 дней («манежили»), объясняя это тем, что «не знают мыслей девушки», «надо родню спросить» [4] и т.п. После этого родственники держали совет.
Свадьбы у гребенцов не являлись исключительно личным, семейным делом. В них участвовал широкий круг родственников, взвешивавших все «за» и «против». Мнение невесты спрашивали, но оно не было решающим. О своем желании невеста сообщала матери или какой-нибудь родственнице. Так же родители объявляли свою волю жениху, и он покорялся. Господствовало убеждение: «стерпится – слюбится». В конце ХIХ – начале ХХ в. получает некоторое распространение воззрение, выраженное другой пословицей: «Насильно мил не будешь», и родители стали чаще спрашивать мнение своих детей относительно брака [5].
После первого посещения дома девушки сваты уходили, помолившись. Здесь, как и в общерусской традиции, все основные этапы свадебной обрядности сопровождали молитвы и некоторые суеверные представления. В назначенный день сваты возвращались. Им говорили, что «и невеста желает, и родные все советуют» [6]. С этого времени девушка считалась засватанной. После сватовства к девушке каждый вечер приходили подруги, помогали готовить приданое.
Как только сваты получали «доброе слово», один из них приводил в дом невесты родителей жениха с вином и пирогами. Назначался день «запоя» (как правило, через 2-7 дней, когда разрешалось нести «лепёшки»). До этого невеста не должна была видеться со свёкрами и женихом. В доме невесты собирались родственники, приносили еду и питьё [7].
Накануне жених, его мать или кто-то из близких обходил своих родственников и просил, чтобы все они испекли лепёшки и помогли кто чем может. Таким образом, и в этом деле был задействован широкий круг родственников.
В назначенный день в доме жениха пекли пироги с разными начинками (капустой, рисом, яйцами, сушёным виноградом и др.), жарили рыбу, мясо. По свидетельству старожила А.И. Дмитриева, в Червлённой казаки свиней не ели. Здесь в большей степени ощущалось горско-тюркское влияние, поскольку многие казачьи роды вели свое происхождение от чеченцев, кабардинцев и др. Например, у названного информатора бабушка происходила из рода Байсунгуровых, мать – из Байрукиных.
Среди обязательных блюд был пирог с харчом (говядиной), лепёшки с маслом («лепёшка» – слоёный чурек, диаметром в аршин или больше, т.е. более 70 см), сгибень (хлеб, перегнутый перед выпечкой), вяленый сазан, курица. Употребление последней в свадебных кушаньях одни исследователи считали остатком древних обрядов, связанных с огнём [8], по мнению других, петух или курица символизировали близость к солнцу [9]. Сазан маркировал хозяйственно-культурный тип казаков Терека, у которых рыболовство являлось одним из главных занятий (после виноградарства), а рыба была основным продуктом питания.
К вечеру с песнями все припасы переносили в дом невесты. Впереди несли кувшин домашнего виноградного вина (чихиря) и сазана, затем мучное: сгибень и лепёшки, а также курицу, мясо, медовые семена, орехи и др. Приглашённые также приносили куски материи для невесты, свекровь – шёлковый бешмет, рубаху, «ширинку» (головной платок). На пороге со свечами мать невесты приветствовала гостей, просила к столу. Использование свечей в обряде, по-видимому, было связано с представлением об очистительной силе огня. Родственники жениха кланялись в ноги родителям невесты. Присутствие отцов жениха и невесты на церемонии было обязательным, что являлось отражением патриархальных традиций у старообрядцев Терека.
Женщины садились в избе, мужчины – в сенях, пили из чапурки – раскрашенной деревянной чаши разной вместимости (до 3 л), которую пускали по кругу, и каждый отпивал, сколько хотел. На церемонии выяснялось, нет ли родства между вступающими в брак, после чего «клали начал»: молились Богу, целовали друг друга – «родными делались». Родители договаривались о дне свадьбы, свадебных чинах и др. Это называлось «дать слово» [10]. Лучшим днем для свадьбы у гребенцов считался четверг. Для общерусской традиции был характерен выбор в качестве главного свадебного дня воскресенья.
Главным блюдом этого застолья была варёная курица. Ножку давали отцу невесты, матери – крылышко. Сначала сваты накрывали свою скатерть, ставили вино, хлеб, солонку, пироги и др., сажали за стол родственников невесты. Они ели, пили, а родственники жениха стояли, угощали их принесёнными припасами, «потчевали». Затем родные невесты вставали из-за стола, молились, и за стол садились родственники жениха, будущие свёкор и свекровь – обязательно под образами. Их также угощали.
После двух выпитых стаканов мать жениха обращалась к матери невесты и просила «мёду» (или показать «товар»). К гостям выходила разодетая девушка вместе с подругой, кланялась. Стаканами чихиря она угощала всех присутствующих, начиная с будущих свёкра и свекрови. На поднос ей клали деньги, шёлковые или батистовые платки, ситец, чулки, лепёшки с запечёнными конфетами и др., желали здоровья и долгой жизни. Каждому трижды подносилось вино, и каждый трижды одаривал невесту. За это она кланялась в пояс дарителям. Мать невесты спрашивала гостей, довольны ли они товаром? На что сваты отвечали: «Довольны, довольны, спаси вас Христос». На мужской «половине» все повторялось. Мужчины дарили невесте только деньги. После одаривания невеста кланялась и уходила из дома в саклю, расположенную в том же дворе, или к соседям [11].
По окончании застолья мать жениха приглашала родных невесты к себе в гости. Все уходили, а у невесты оставались девушки. В доме жениха сначала также по очереди угощались родственники невесты и жениха («гульба» продолжалась). После двух стаканов будущая теща просила «мёду» (или показать «товар»). После выстрела в избу входил одетый в парадную черкеску с поясом и кинжалом жених. Он кланялся и обносил стаканами по старшинству всех присутствующих, за что ему дарили материю, рубахи, деньги и пр., высказывали пожелания счастья. После его ухода начинался пир, сопровождавшийся песнями.
В указанный день клали «заряд», т.е. определяли плату за «бесчестье» (отказ от свадьбы). В начале ХХ в. эта сумма могла доходить до 100 руб. [12]. «Начал», «заряд», «запой», включавший взаимное угощение и одаривание, являлись составными частями «рукобитья». Оно завершалось хождением «по гостям» – родственникам жениха, которые поочередно приглашали родных невесты к себе. В начале ХХ в. сроки посещений сократились до 2-3 дней (ранее на это уходило не менее 6-7 дней).
Анализ предсвадебной обрядности гребенцов показывает, что при всей неповторимости отдельных элементов она являлась составной частью общерусской (и шире – восточнославянской) обрядности. В то же время здесь слабо присутствовали такие аграрные элементы, как зерно, каши и др. Отсутствие многих мучных изделий свидетельствует об утрате земледельческих (зерновых) традиций у казаков-старожилов Терека, которые специализировались на виноградарстве. Некоторые обрядовые кушанья (бурсаки/баурсаки, лепешки/чуреки) перешли к казакам от соседних горско-тюркских народов. Сходства с северокавказским окружением обнаруживаются в формах брака и брачном возрасте, роли отца, взаимных одариваниях, избегании старших родственников. Зажиточные казаки требовали за девушек выкуп (калым). О его широком распространении в прошлом свидетельствуют предания казаков.
В то же время гребенская обрядность обнаруживает наибольшее сходство с севернорусской свадьбой. Совпадали основные этапы довенчального цикла: сватовство в доме невесты, приходы сватов, совет родни, залог, рукобитье и др.
В целом в свадебной обрядности казаков как системе, имевшей мировоззренческое, воспитательное, эмоционально-культурное и иное значение, сочетались весьма архаичные представления, связанные с ранними формами религии (магией), христианский пласт верований, а также рациональные взгляды и действия. В ней отразились особенности формирования и существования указанной казачьей группы, результаты её взаимодействия с соседними народами.
Примечания:
1. Информаторы: Н.А. Денискина, 1909 г.р.; А.И. Дмитриев, 1919 г.р.; Е.В. Круглова, 1906 г.р.; В.В. Кучукова, 1922 г.р.; Я.С. Мишутушкин, 1900 г.р.; Ф.М. Молоченкова, 1916 г.р.; К.И. Никитина, 1914 г.р.; В.П. Пимичев, 1910 г.р.; Н.В. Тихонов, 1908 г.р. Станица Червлённая Шелковского р-на Чечено-Ингушской АССР (Чеченской республики).
2. Гребенец Ф.С. Из быта гребенских казаков [Текст] Ф.С. Гребенец // СМОМПК. – Вып. 40. – Тифлис, 1909. – С. 11; Караулов, М.А. Материалы для этнографии Терской области. Говор гребенских казаков [Текст] / М.А, Караулов. – СПб., 1902. – С. 37.
3. Гребенец Ф.С. Указ. соч. – С. 31.
4. Гребенец Ф.С. Указ. соч. – С. 12-13; Ржевуский А. Терцы [Текст] / А. Ржевуский. – Владикавказ, 1888. – С. 206.
5. Малявкин Г. Станица Червлённая [Текст] / Г. Малявкин // ЭО, 1891. – № 1. – С. 129; Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина ХVI – начало ХХ в.) [Текст] / Л.Б. Заседателева. – М., 1974. – С. 305.
6. Караулов М.А. Указ. соч. – С. 37.
7. Караулов М.А. Указ. соч. – С. 37; Ржевуский А. Указ. соч. – С. 208-209.
8. Заседателева Л.Б. Указ. соч. – С. 326.
9. Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских [Текст] / Н.Ф. Сумцов. – Харьков, 1881. – С. 118-120.
10. Караулов М.А. Указ. соч. – С. 37.
11. Гребенец Ф.С. Указ. соч. – С. 14-21; Ржевуский, А. Указ. соч. – С. 209-211.
12. Караулов М.А. Указ. соч. – С. 38.
Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: материалы Восьмой Кубанско-Терской научно-практической конференции / под ред. Н.Н. Великой, С.Н. Лукаша. – Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2012. – 216 с.