Старинный казачий род Пожидаевых ведет свое начало со времени основания станицы Баталпашинской в первой четверти XIX века. Многое пришлось пережить членам этого некогда большого и дружного семейства. Самые большие потери пришлись на годы революции, когда в живых остались, по сути, одни дети-малолетки и две-три взрослые женщины, сумевшие на своих хрупких плечах вынести все тяготы и невзгоды и воспитать достойное продолжение рода.
Улица Ставропольская в Черкесске – одна из немногих городских улиц, сохранивших одноэтажные дома. Дореволюционных строений уже, конечно, нет, но кое-где встречаются дома характерного казачьего стиля – с резьбой под крышей и на ставнях. Выискивая глазами «казачьи» дома, у одного из них увидела мирно беседующих людей в казачьей форме. Значит, мне сюда – в гости к семье Пожидаевых.
Старинный казачий род Пожидаевых ведет свое начало со времени основания станицы Баталпашинской в первой четверти XIX века. Многое пришлось пережить членам этого некогда большого и дружного семейства. Самые большие потери пришлись на годы революции, когда в живых остались, по сути, одни дети-малолетки и две-три взрослые женщины, сумевшие на своих хрупких плечах вынести все тяготы и невзгоды и воспитать достойное продолжение рода.
Тихий, неторопливый рассказ о семье Петр Иванович начал со своего деда Ивана Васильевича Пожидаева, чья судьба, как и судьбы многих тысяч казаков тех смутных лет, была трагична. В августе 1919 года он вместе с тремя племянниками погиб во время одной из большевистских «зачисток», направленных на поголовное уничтожение казаков. Единственное воспоминание о нем, сохранившееся в памяти его детей, - это образ отца в папахе и с шашкой, уезжающего куда-то на коне. Больше Ивана Васильевича живым никто не видел. В память о деде осталась лишь одна фотография, которая в семье его внука Петра Ивановича висит на самом видном месте.
Во избежание дальнейшей расправы над оставшимися членами семьи жене Ивана Васильевича пришлось срочно бежать из Баталпашинки. Осели недалеко – в селении Холодный Родник. Не репрессировали их только потому, что один из знакомых вовремя предупредил, что лучше без сопротивления сдать все, что есть, государству. А выжили только благодаря корове, которую большевики оставили, пожалев целую ораву малолетних детей. Весной, чуть травка зазеленеет, пекли оладьи из сурепы – сорной травы. Мария Николаевна, 92-летняя мама Петра Ивановича, помнит эпизод из своего далекого детства, когда отец променял все имевшиеся в доме ценности на одну-единственную чашку кукурузы, чтобы накормить голодных детей.
- Трудно тогда было, - вспоминает Мария Николаевна. – Голодно и холодно. Спали на соломе, не ели целыми днями. Пухли от голода. Мы боялись даже назваться казаками, потому что за это могли легко и просто убить, и никто за убийство казака не нес никакой ответственности. Запрещали нам соблюдать и казачьи традиции. Молились не в церквях – их-то давно разрушили, а потихоньку дома, чтобы никто не видел даже света лампадки. Ведь если горит лампадка – значит, здесь молятся, а это строго каралось. Но мы все же умудрялись учить детей молитвам и тайно вшивали крестики им в подушки.
Детей воспитывали, вспоминает, просто. Это сейчас все грамотные и продвинутые стали, а тогда был один метод воспитания – ежедневный, без выходных и праздников, труд и собственный пример. Оставшись без кормильцев, все тяжкое бремя забот легло на плечи Марии Николаевны и ее свекрови. На руках – пять своих детей и шестеро детей золовки Марии Николаевны. Золовка и ее муж к тому времени погибли. Старшему из детей – 17, младшей – меньше двух лет. Так и жили все вместе, и каждый четко знал свои обязанности. Старшие помогали по хозяйству (Мария Николаевна-то трудилась учетчиком на молочной ферме, работа занимала все время), а младшие помогали 80-летней бабушке воспитывать самих же себя.
Впрочем, никакие жесткие меры не заставили семью забыть свои исконные традиции. Рядом с фотографией деда в доме у Петра Ивановича висят казачьи шашки, а в противоположном углу – доставшиеся по наследству от предков православные иконы.
- К сожалению, того оружия, которое держали в руках мои прадеды, не сохранилось, - говорит Петр Иванович. – Все это – мое оружие, мои шашки, которые я собирал в течение последних двадцати лет. У сына дома тоже не меньшая коллекция шашек. А вот иконы, которые во времена гонений прятали по разным углам и закоулкам, сохранились. С тех пор они изрядно подпортились, и их пришлось реставрировать. Но это именно те иконы, с которыми молились наши прадеды.
А еще в семье сумели сохранить три дореволюционные фотографии, на которых изображены Иван Васильевич, а также отец Марии Николаевны и ее дядя.
Сегодня их с гордостью разглядывают внуки Петра Ивановича, слушая рассказы деда об истории и непревзойденной храбрости хоперских, а вслед за ними баталпашинских казаков. 12-летний Иван, названный в честь прапрадеда, и его 9-летняяя сестра Юлия особенно любят слушать рассказ дедушки Петра о том, как его отец в конце 30-х годов демонстрировал мастерство джигитовки.
- В 36-ом году, когда государство немного ослабило гонения против казаков, - поясняет Петр Иванович, - вновь начали создаваться казачьи части. В одном из таких отрядов служил и мой отец. Казаки тогда ежегодно каждый на своем коне собирались под Армавиром в так называемых летних лагерях. После чего отправлялись на три месяца в азербайджанский город Ленинакан, где постоянно дислоцировалась казачья бригада. Вот там-то и демонстрировали казаки свое мастерство. Мой отец мог на скаку пролезть под брюхом лошади, вот такой ловкий был. И в рубке лозы ему не было равных. В 38-ом году на таких сборах он взял главный приз – мандолину.
Потом была война. Отец Петра Ивановича воевал в армии Доватора, на Курской дуге, был тяжело ранен. После излечения его отправили в Холодный Родник, где все еще проживала семья, восстанавливать разрушенное хозяйство. После войны долгое время работал здесь же председателем колхоза. В 70-е годы семья вернулась на родину – в Черкесск, обосновавшись неподалеку от того места, где в начале XX века казачья семья Пожидаевых начала строить дом, но не успела, захваченная вихрем революции…
Сегодня главной гордостью старших членов семьи являются семь внуков и пятнадцать правнуков. В них Мария Николаевна видит свою надежду и опору.
А мне, глядя на этих людей – почтенную Марию Николаевну с ее проницательным, удивительно живым взглядом и характерным казачьим говором, ее сына, главу семейства подъесаула Баталпашинского городского казачьего общества Петра Ивановича Пожидаева и его милую гостеприимную супругу Галину Арсентьевну, их сына хорунжего БГКО Валерия Пожидаева и его детей Ивана и Юлию, дружно собравшихся за одним большим столом, невольно подумалось: только благодаря таким людям баталпашинское казачество смогло возродиться после всех невзгод, встать на ноги и окрепнуть. И, слава Богу, что они – казаки!
Анжелика Черевань, помощник атамана Баталпашинского отдела ККВ
Фото автора