Социальная среда в той или иной мере требует постоянного напоминания о том, что есть такой народ – казаки со своим менталитетом, культурным слоем, стремлением и возможностью самоидентификации. Что бы ни говорили о глобализации и ликвидации границ культурного пространства, в определенной ситуации человек остается один на один со своими проблемами, он вспоминает все: и где родился, и кто его родил, и к какому роду и племени принадлежит.
М.Е. Галецкий, кандидат социологических наук,
председатель Кубанской ассоциации «Региональный фестиваль казачьей культуры»,
заслуженный работник культуры Кубани
Не буду перегружать свое сообщение историческими датами и всевозможными фактами, способными дать ту или иную оценку проходящим в течение 18 лет фестивалям казачьей культуры. Сегодня по прошествии лет можно проанализировать прошедшее и невоплощенные задумки, которые были у организаторов первого фестиваля, когда начиналась реализация проекта. В самом начале он назывался «Фестиваль казачьей песни».
Во-первых, когда планируются подобные серьезные мероприятия, организаторы исходят из нескольких посылов – что это даст, каков объем дивидендов как политических, так и финансовых. Во-вторых, на начальном этапе повсеместного возрождения казачества фестиваль носил информационно-эйфорический характер: вот оно, казачество, столько лет его губили, а культура казаков, как была, так и осталась! И, само собой, получить оценку людей, реально ощутивших возрождение национального колорита, какой имеется в казачьем фольклоре. И, наконец, важное место занимало то обстоятельство, что фестиваль в традиционно казачьем районе был, с одной стороны, как бы отражением желания людей ощущать свою причастность к культуре предков, а с другой – отдушиной от того хаоса, который творился, в том числе и в межнациональных отношениях на территории России в постсоветское время. В тот период было тревожно на Северном Кавказе: делили, расходились, предъявляли претензии, что сопровождалось многочисленными жертвами и в прямом, и в переносном смысле.
Анализируя публикации прошлых лет, наталкиваешься на описательское, некое свадебно-констатирующее и, конечно же, неимоверно благостное отношение к фестивалю как самих журналистов, так и людей, с которыми они беседовали. В этой веренице публикаций были и те, которые советовали «вывезти» фестиваль с территории Адыгеи в Ставропольский, Краснодарский края или в Ростовскую область. Но это уже политический аспект оценки фестиваля.
Отвечая на многочисленные вопросы, возникающие у недобро¬желателей, можно смело констатировать: фестиваль не стал коммерческим мероприятием. Он не мог и не может быть по природе таковым потому, что в основе его лежит самодеятельное творчество. Если бы он стал таковым, уверен, не преодолел и десятилетие. Как правило, подобные мероприятия, носящие коммерческий характер, заканчивают свою жизнь «на эшафоте» государственной машины – налоговых и регистрирующих органов по причине неспособности перенести давление. Стоит задуматься еще об одном – может ли народное творчество получить достаточные дивиденды для своего существования? Ответ очевиден. Вместо «попсы» звучали народные песни и исполнялись народные танцы. Из сказанного вытекает логический вывод о социальной значимости фестиваля: каждое подобное мероприятие – стимул для развития народного творчества. Именно наличие в рамках фестиваля конкурсной программы позволяет многим коллективам соизмерить свои силы с другими народными ансамблями и хорами и получить оценку профессионального жюри. На основе наблюдений за эти годы оценки в значительной мере объективны. Особенно это очевидно при определении претендентов для первых призовых мест. А насколько важно предконкурсное переживание для творческого коллектива! Даже если он не попал в число призеров, он профессионально вырос за период подготовки к конкурсу, и особенно выступая перед жюри и такими же, как сам, коллективами. Если учесть, что в значительной степени в самодеятельности участвуют люди пенсионного или же приближающегося к нему возраста и молодежь, то это дает возможность участникам художественной самодеятельности, во-первых, почувствовать свою необходимость в этой жизни, во-вторых, иметь круг общения людей с общими интересами, в-третьих, это и спасение от одиночества и, конечно же, на наш взгляд, что немаловажно – способ самовыражения.
И, наконец, социальная среда в той или иной мере требует постоянного напоминания о том, что есть такой народ – казаки со своим менталитетом, культурным слоем, стремлением и возможностью самоидентификации. Что бы ни говорили о глобализации и ликвидации границ культурного пространства, в определенной ситуации человек остается один на один со своими проблемами, он вспоминает все: и где родился, и кто его родил, и к какому роду и племени принадлежит.
Как известно, самовыразиться можно различными способами, одни, взяв оружие, устанавливают порядки, в основном, по своему понятию: кому что должно принадлежать, став тем самым и судьей, и палачом в одном лице, либо по выходным на майдане, разрывая на груди рубаху, в толпе митингующих заявляют о своих претензиях на жизнь и на все то, что в ней имеется. Но есть и иная форма, которую избирают самодеятельные коллективы: они напоминают о казачьем духе и чаяниях своих предков с помощью песен и танцев. И до той поры, пока культура казаков не станет преобладающей в политической стратегии региона, сообщества, само возрождение казачества является весьма проблематичным.
Речь не идет о строгом соблюдении тех традиций, которые некогда были превалирующими в казачьей среде. Но не только элементарные формы защиты от невежества и культурной безграмотности должны быть привиты молодым казакам, в этом процессе должно присутствовать и философское начало. Раньше культурная безграмотность ликвидировалась с помощью опыта предков, неуклонно передаваемого из поколения в поколение. Однако к настоящему времени этот опыт по ряду причин во многом оказался утраченным. Историческую нить прервали репрессивные меры по отношению к казачьим семьям. Читать в книгах о традициях казаков и на этой основе предпринимать попытки применять их в быту, на наш взгляд, равносильно тому, чтобы ставить пьесу в заброшенном сельском клубе по сценарию, написанному даже самым выдающимся сценаристом. В числе причин также и то, что нынешнее поколение не обременено тем набором обязанностей, которые исполняли казаки, служа государству Российскому. Немаловажно и то, что в значительной степени казаки жили плодами своих земельных наделов. Увы, земля после изъятия ее у казаков, и даже когда произошли изменения в стране, уже не принадлежит им и вряд ли будет принадлежать, ибо сменились приоритеты и финансовые возможности самих казаков.
В этой ситуации встает вопрос – куда приложить свои силы и знания? Вопрос, к большому сожалению, остается открытым. Несмотря на то, что утрачена, в некоторой степени, связь времен, однако «содержимое сундуков» и гены напоминают нынешнему поколению казаков о том, кто они есть. И сегодня необходим центр, способный выработать идею, вокруг которой возможно возрождение казачества не на бумаге, а в реальной жизни. Военная и государственная служба – достаточно серьезный вариант для того, чтобы этим заинтересовались казаки. Но вместе с тем, сегодня велико информационное пространство для того, чтобы в казачьих семьях знали и о других профессиях, рассматривали и иную возможность приложения сил и выбирали свой путь в жизни. И если самоидентификация не будет связана с культурой, с бытом и, в особенности, с одеждой казаков, можно предположить, что разговоры о возрождении казачества как слоя славянской культуры окажутся на уровне кухонных разговоров.
Воздействует на возрождение казаков и миграция. И в большей степени причины тому – финансовые проблемы. Миграционные процессы в казачьей среде стали нормой. И только родные, исконно казачьи места усилиями людей, в них проживающих, могут и должны стать основой возрождения казачества. А пока остается ждать, когда в России возникнет потребность в казачестве, в их искреннем желании стать патриотами своего отечества и верно служить ему. Помощь в ускорении этого процесса может оказать активная, целенаправленная работа по возрождению и культивированию ценностей казачьей культуры. В настоящее время планы развития фестиваля предусматривают изменение его статуса и территориальных границ. Этого требует время и стремление представить более многогранную палитру самодеятельного творчества.
Источник: Вопросы казачьей истории и культуры: Выпуск 5/ред.-сост.: М.Е. Галецкий, Н.Н. Денисова, А.Ю. Муляр; Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры»; Отдел славянской культуры Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева. – Майкоп: ООО «Качество», 2010.