Кубанская казачья песня формировалась из множественных и даже разнородных компонентов, разнообразие форм сохранялась и в процессе культурных преобразований. В результате сегодня возможно говорить о различных этнических слагаемых казачьего фольклора, стилистических различиях песен воинской службы и крестьянского обихода, наличии в казачьей песне как древнейших диатонических, так и более поздних гармонических ладов, пришедших из профессиональной музыки, и т.д.
С.А.Жиганова
Кубанская казачья песня формировалась из множественных и даже разнородных компонентов, разнообразие форм сохранялась и в процессе культурных преобразований (1). В результате сегодня возможно говорить о различных этнических слагаемых казачьего фольклора, стилистических различиях песен воинской службы и крестьянского обихода, наличии в казачьей песне как древнейших диатонических, так и более поздних гармонических ладов, пришедших из профессиональной музыки, и т.д.
Канты вошли в жанровую систему казачьей песни наряду с лирическими, в т.ч. воинскими, строевыми, различными обрядовыми, плясовыми песнями и другими жанрами. Значительно выделяясь в этом контексте своими стилевыми качествами, канты претерпели и некоторые видоизменения, оказав, в свою очередь, влияние на структуры и стили традиционного музыкального искусства. Характерные особенности кантовых структур и их функционирования в народно-песенной культуре кубанских станиц попытаемся отметить в данной статье.
Под кантом (от лат. cantus – пение, песня) в музыкознании (2) понимают род бытовой многоголосной песни, распространенной в России, Белоруссии, на Украине в 17-18 вв. Появление канта в России связано с развитием профессиональной силлабической поэзии; значительную роль в формировании жанра сыграла поэзия М.В.Ломоносова, А.П.Сумарокова, В.К.Тредиаковского. Канту как музыкальному жанру свойственно трёхголосное изложение с параллельным движением двух верхних голосов и басом, создающим гармоническую опору. В области ритмики для канта характерна подчиненная квадратности музыкальная строфа. В строгом смысле название «канты» относится к «приветственным» или «панегирическим» кантам, возникшим в период царствования Петра I. Основная их разновидность – виватные канты – была посвящены прославлению побед русского воинства («Виват, виват!», «Радуйся, росско земле» и др.) Для них характерны инструментальная, фанфарного склада мелодика, рулады, имитационные переклички голосов. Виватные канты исполнялись во время приёмов и праздненств хором, иногда сопровождаемым духовым оркестром; определенные тексты использовались в быту в качестве здравиц. Исследователи отмечают также существование кантов бытового, любовно-лирического содержания, обычно именовавшимися песнями среди средних слоев городского населения (3).
Рассмотрим особенности кантов, функционирующих в кубанском фольклоре.
Произведения этого жанра зафиксированы лишь в некоторых населенных пунктах Кубани, как правило, станицах раннего заселения; они составляют довольно небольшой процент от общего количества композиций, исполняемых участниками фольклорных коллективов – 2-3 текста (4). Канты довольно ярко выделяются в традиционном репертуаре. Это выделение не подкрепляется певцами терминологически, по отношению к ним применяются общие понятия – «песня», «казачья песня». Большинство записанных на Кубани кантов – панегирические. Их содержание связано с идеями государственности, служения Отечеству, конкретными историческими победами и фигурами военачальников. Безусловно, воинская служба казаков была основной причиной поступления кантов в традиционный репертуар станиц. Естественно поэтому объединение их певцами в общую группу с песнями, имеющими исторические сюжеты, воинскими лирическими, строевыми. Вполне определенно можно говорить об очень высокой эмоциональной оценке кантов исполнителями даже на фоне выше перечисленных. Как правило, именно панегирические канты в совокупности с избранными историческими композициями для самих певцов соответствуют понятию «казачья песня», являются «изюминкой» репертуара, предметом особой гордости. На Кубани записаны и канты бытового направления. Один из них – «Здравствуй, хозяин хороший!» (ст.Кисляковская Кущевского р-на) традиционно исполнялся гостями при посещении дома, его пели за праздничным столом. В целом ряде закубанских станиц по окончании ломки табака исполнялся панегирик хозяину «А мы ломачку кончали» с характерным кантовым припевом «Вра! Вра! Вра! Ура! За рабочие труда!», который выполнял определенную роль в календарной системе этих населенных пунктов.
В качестве иллюстрирующего материала для данной статьи мы избрали и разместили в приложении четыре воинских канта, записанных в трех кубанских станицах – Ленинградской (Уманской), Кисляковской Кущёвского р-на и Бесстрашной Отрадненского р-на (5). Эти композиции несколько различны по своей стилистике, различны и их исполнители: фольклорный коллектив «Родные просторы» ст.Ленинградской – один из немногочисленных мужских фольклорных ансамблей Кубани, фольклорный ансамбль ст.Кисляковской имеет смешанный состав, наконец, в ст.Бесстрашной кант был исполнен чисто женской группой.
Одним из релевантных (дифференцирующих) качеств кантов в жанровой системе народной песни является особенность их поэтики – гимнический, панегирический характер текста. Он моделируется особыми художественными средствами. Канты практически лишены сюжетного развертывания; поэзия кантов – это поэзия состояния наивысшего эмоционального подъема, причем, в отличие от лирики, массы людей – полка, общины, народа. Отсюда коллективный герой кантовой поэзии, действующее в большинстве текстов «мы»:
На коней садимся… /… На врага несутся…/ …Мы врага разбили…/ …Они – кавказские герои…/ …Суворов! Мы с тобою…/…Мы тебя пришли поздравлять…
Коллективность героя проявляется и в тех случаях, когда канты прославляют определенное лицо. Так, панегирик великому русскому полководцу А.В.Суворову («К ружью, друзья, идите», прил. №1) выполняется на фоне славления самого воинства, от лица которого исходит поэтическое сообщение:
Российские сыны с победой рождены…/ Суворовцы умеют врагов побеждать!
Особенностью кубанских кантовых композиций является присутствие в текстах концепта «казаки» как факт отражения этнического самосознания:
Гэй, казаки! Мы врага розбыли…/…Они – кавказские герои, и в них кипить казачья кров…/…Мы – сыни Кубани славни, дрэвнерусски козакы…
Объектом прославления в кантах являются понятия и качества, составляющие основу традиционной системы ценностей: Православная Вера, Царь и Отечество, воинская доблесть, бесстрашие, проявленные в служении им:
Ликуй, слободная Россия…/…Атечества праславим, вождю венок савьём…/…Ни счезнут горцы с нами, с Российскаю державы…/
Свят за веру! Вера, вера святая, святая во всём спасает / А страна родная в путь благословляет!
…на врага несутся и прыдворни все идуть.
Статичность поэтического сообщения кантовой поэзии – еще один художественный прием, направленный на утверждение вечности, неизменности прославляемых качеств. Он осуществляется композиционными и языковыми средствами. В композиционном отношении это «нанизывание», «склейка» определённых фрагментов, не имеющих между собой четкой сюжетной связи, своеобразный «монтаж» триумфальных состояний:
…на коней садимся…/…на врага несутся…/…мы врага розбыли и с победой йдём домой!
Языковым средством, направленным на создание ощущения статичности и постоянства утверждаемого, является предпочтение глаголов настоящего, будущего времени и императивных форм, прошедшее же время, наоборот, избегается:
Победою владеет…/… Врагов карать умеет…/…На коней садимся…/ Идёт казак у бой кровавый…/…Хоть сейчас готовы двинуть…/
…не даст пощады…/…Ни счезнут горцы…/…подойдём всегда к нему/
К ружью, друзья, идите…/…Ликуй, слободная Россия…/ Жалей своих сынов…/…Иди в атаку на врага… /
Если первое релевантное качество панегирических кантов в жанровой системе народной песни связано с особенностями поэтики, то второе заключается в особенностях организации напевов, их ритмического и звуковысотного склада.
Метрический склад ритмики и гармонический лад, разворачивающийся в условиях трёхголосной фактуры, характеризующие кантовое пение, по самой природе отличны от ритмических и звуковысотных основ сложения большинства жанров народной песни. В устах носителей фольклора напевы кантов, реализуя свою природу, приобретают и ряд особенностей, в большей или меньшей степени затрагивающих различные уровни организации напевов.
На уровне ритмической организации природа жанра проявляет себя в наличии равномерно акцентной основы музыкального мышления. Ритмические периоды кубанских кантов, как правило, имеют определенный объем ритмического сегмента (в метрической системе - такта), но, тем не менее, содержат и отступления от него. Поскольку нарушения равномерности в большинстве текстов очень значительны, различия в объеме сегментов вполне можно считать стилевой чертой фольклорных интерпретаций канта. Они выражают себя в следующих формах:
- аугментации (расширении во времени) отдельных слоговых времен, которыми обычно являются начальные, иктовые и заключительные (финалисы) времена ритмических конструкций (канты №2,№4);
- переменности объема сегмента/такта (кант №3);
- масштабном контрасте сегментов в различных ритмических периодах мелострофы (№1, ритм.периоды 1-2 и 3-5) или внутри одного ритмического периода (№1, период 1);
- темповом контрасте внутри мелострофы (№1).
Действие перечисленных ритмических механизмов может распространяться на весь объем кантовой строфы. Так происходит в канте «Ликуй, слободная Россия», где аугментации подвергаются лишь иктовые и концевые времена, но это устойчиво происходит во всех четырех полустишиях. Переменность объема ритмических конструкций очень ярко реализует себя в канте «Гэй, козаки!» и также затрагивает весь объем строфы, включая рефрен («Вера,вера, святая, святая!…») Ритмику этого канта вообще трудно интерпретировать как однозначно акцентную: в заключительных построениях рефрена («…во всем спасает / А страна родная в путь благословляет!») вполне явственно проявляют себя принципы цезурированной ритмики. Они усматриваюися в «неквадратности» построений, совпадениии их границ с границами слоговых групп стиха, подобии ритмических рисунков.
Ритмическая композиция других кантов основана на сопоставлении разделов, включающих нарушения равномерности сегментов (аугментацию слоговых времен и пауз, смену масштаба сегмента) и разделов, организованных принципиально равномерно в ритмическом отношении.
Таков в нашем материале кант «К ружью, друзья, идите!». Описанный контраст здесь разворачивается дважды в пределах строфы необычной тирадной формы. Она распадается на смыслонесущий текст и рефрен (куплет/припев), каждый из которых включает целую тираду стихов. В смыслонесущем разделе их пять, в рефрене три, плюс финальный виватный оборот «Ура, ура, ура!». Ритмико-мелодическая организация строфы способствует проведению дополнительных границ – внутри смыслонесущей и внутри рефренной тирады:
См.т.: Рефрен:
A1 A2 B1 B2 B3 С1 С2 D+ Ura Ura!
медл. быстр. медл. быстр. медл.
Контраст разделов подчеркнут также темпом исполнения. Первый и третий (А и С) исполняются более сдержанно, насыщены аугментациями, способствующими созданию эффекта рубато; во втором и четвертом разделе (В и D) темп сдвинут, равномерность сегментации принципиально стабильна, исполнители ярко подчеркивают акцентные доли, благодаря чему в этих разделах строфы моделируются маршевые черты. Аугментация заключительного «Ура!»в совокупности с мелодическим материалом раздела С придает строфе арочную форму.
Своеобразие ритмической организации кубанских воинских кантов объясняется, на наш взгляд, двумя различными факторами. С одной стороны, метрическая основа жанрового первоисточника – кантов петровских времен – не была еще стабильной; метрика как принцип ритмического развертывания на рубеже 17-18 вв. находилась лишь в стадии формирования (6). С другой стороны, на ритмику кантов наверняка оказала влияние ритмическая квантитативность народной песни, которая является и непреложной чертой мышления носителей фольклора. Отсюда значительное количество аугметированных, расширенных звуков, усиление роли ритмических цезур, финалисов отдельных фраз, периодов, строф.
Подобно ритмике, звуковысотные формы организации кантовых произведений, записанных в кубанских станицах, совмещают типические черты мелодики, предусмотренные их жанровой природой, с отличительными, объясняющимися особой средой бытования.
Мажорный лад и характерная 3-х голосная фактура, в которой бас выполняет опорно-гармоническую роль, свойственна всем кубанским кантовым текстам. Именно эти качества выделяют произведения данного жанра в контексте диатонических ладовых структур и форм народного многоголосия. В некоторых текстах мы находим и типично кантовые приемы голосоведения: переклички баса и двух верхних голосов (кант №3 «Вера,вера…»), мелодические ходы баса, заполняющие скачки на квинту (кант №2 – переход от 2 к 3-му периоду; кант №3 – 3-й период «А страна родная»). Мелодика канта «Мы – сыни Кубани славни» (№2, 1-й период) подтверждает мысль о влиянии на музыкальную стилистику жанра церковного псалмодирования, отмеченную в специальной литературе (6).
Гармонический план большинства кантовых произведений довольно прост: периоды, как правило, основаны на созвучиях трех основных функций – I, IV и V ступеней лада. Лишь в некоторых текстах количество функций расширяется. В материале приложений это, например, кант №4 «Ликуй, слободная Россия!», где помимо основных присутствуют функции III и VI ступеней, которые можно расценивать как временное отклонение в параллельный минор.
К звуковысотным явлениям, сближающим канты с мелодикой фольклорных жанров, следует отнести формы параллельного движения не только двух верхних голосов, но и баса, образующего с верхним голосом терцовую рамку (канты №2,№4), а также переменность положения четвертой ступени лада в канте №2 (на сл. «…хоть сейчас готовы двынуть»).
В большей степени фактурный и ладовый контраст кантов и других жанров народной песни проявляет себя в культуре старо- и новолинейных станиц. В черноморских же станицах Кубани он значительно слабее: сказывается общность метропольных территорий, породивших как народно-песенные, так и кантовые формы (в основном, это различные местности Украины). Ладовая гармоничность черноморских казачьих песен, широкий амбитус мелодического развертывания, терцовые отношения голосовых партий в многоголосии – все эти качества кубанского казачьего пения, «унаследованные» из украинских земель, позволили кантам естественнее вписаться в контекст традиционных песенных жанров.
Анализ черноморских казачьих песен, формирование которых продолжалось до конца 19 века, дает возможность отметить особое явление, которое можно расценить как влияние кантовых фактур на другие жанры фольклорного репертуара. По сути, оно противоположно часто отмечаемому в научной литературе влиянию народной песни на мелодику кантов в период формирования жанра. Материалом, позволяющим отметить влияние кантовой стилистики на народно-песенный репертуар, являются отдельные образцы черноморского казачьего пения. К ним можно отнести творчество мужского фольклорного ансамбля «Родные просторы» станицы Ленинградской; один из их кантов представлен в данной статье («Мы – сыни Кубани славни»,№2). Исполнительский стиль ансамбля отличает очень значительная степень реализации вертикального аспекта ладовых отношений в любой ладовой структуре, выполненная в условиях 3-х голосной фактуры. По существу, кантовые фактуры мы слышим здесь и в колядке, песнях лирического жанра, подвижных шуточных песнях. Конечно, подобная «кантизация» любого напева, гармонизация практически каждого мелодического звука влечет за собой замедление темпа пения, сближает по звучанию песни разных жанров. Все это формирует особенности исполнительской манеры певцов одной из старейших черноморских станиц.
В заключении хотелось бы вернуться к мысли о своеобразии произведений кантового жанра в народно-песенной культуре станиц Кубани. Как типичные, так и привнесенные бытованием в традиционном певческом репертуаре, черты стилистики панегирического канта, отмеченные в данной работе, есть воплощение в музыке народно-музыкальных представлений о торжественности, гимничности, особой значимости поющегося по причине ценностных качеств поэтического содержания, святости и заповедности сообщаемого. Именно поэтому так велика ответственность за сохранение в традиционной культуре Кубани этого жанра, который обладает огромными возможностями в достойном воспитании воина, казака, гражданина России.
Примечания
1. Это положение поддерживается сегодня большим количеством исследователей казачьего фольклора. В кубанской научной литературе см.напр.: Бондарь Н.И. Основные тенденции развития кубанского казачества в XIX веке (этносоциальный аспект) // Вопросы общественно-политических отношений на Северо-Западном Кавказе в XIX в. Майкоп, 1987.
2. Музыкальный энциклопедический словарь, М., 1990. С.233; Ливанова Т. Русская музыкальная культура XVIII в., т.1., 1952; Келдыш Ю.В. История русской музыки в 10 тт., т.1. М., 1983; и др.
3. Напр.: Келдыш Ю.В. История…
4. При подготовке статьи использованы материалы фонотеки и архива НИЦ традиционной культуры ГНТУ «Кубанский казачий хор». Научн. рук. фольклорно-этнографических экспедиций проф.Бондарь Н.И. Напевы, представленные в приложении статьи записаны и нотированы автором.
5. Прил.№1. К ружью, друзья, идите! Записан в июле 1994 г. в ст.Бесстрашной Отрадненского р-на от участников ФК в составе: Крыгалёва Н.А.(1924), Еременко Н.А.(1937), Паладычева А.В.(1939), Шаталова М.Г.(1935), Рудь З.И.(1923), Попович А.П.(1926), Окорокова З.Г.(1949), Зомилова С.И.(1929); фонозапись хранится в архиве НИЦ, а/к 646.
№2. Мы – сыни Кубани славни. Записан в июле 1993 г. в ст. Ленинградской от ФК к-за им.Ленина в составе: Чувилов Н.А. (1938), Антоненко И.В. (1925), Бабич П.С. (1928), Глущенко А.А.(1941), Гренац И.Г.(1927), Панасенко А.М.(1921), Филобок Г.Ф.(1919), Швачич А.И.(1915), Довбня П.М.(1936), Филоненко Г.В.(1931); а/к №406.
№3. Гэй, козаки! Записан в июле 1991г. в ст.Кисляковской Кущевского р-на от ФК в составе: Калганов В.П.(1930), Губа В.А.(1903), Коненков Т.Ф.(1911), Павлюк Н.А.(1922), Фоменко А.И.(1916), Вильматова О.И.(1922), Тулуб О.Т.(1922), Мороз А.И.(1918), Дмитриева Е.П.(1926); пл.№188.
№4. Ликуй, слободная Россия! См №3. Варианты поэтического текста имеются в кн.: Варавва И.Ф. Песни казаков Кубани. Краснодар, 1966. №59, с.85, №311, с.271.
6. См. комментарии №2.
Источник: Освоение Кубани казачеством: вопросы истории и культуры. Краснодар, 2002.