Фольклорные произведения, созданные в огне и буре военного времени, передавались из уст в уста, исполнялись часто перед многочисленными слушателями и оказывали на них большое эмоциональное воздействие. Сложенные ярко, образно, с использованием традиционных форм народного творчества, они мобилизовывали людей на беспощадную борьбу против врага, внушали чувство патриотизма и беспредельной любви к Родине.
Л.В. Сиротенко, заведующая методическим отделом МБС
Майкопского района Республики Адыгея
Величие русской литературы основывается, прежде всего, на неразрывной связи с народными массами, создавшими замечательную культуру и мужественно отстаивавшими веками честь, свободу и независимость нашей Родины. Огромную роль в период военных событий XIX – первой половины ХХ вв. играло устное поэтическое творчество народных масс, значение которого трудно переоценить. Речь идет не только о высоких художественных качествах фольклорных произведений, но и о том, что они раскрывали душу народа, его отношение к происходящим политическим и военным событиям.
Фольклорные произведения, созданные в огне и буре военного времени, передавались из уст в уста, исполнялись часто перед многочисленными слушателями и оказывали на них большое эмоциональное воздействие. Сложенные ярко, образно, с использованием традиционных форм народного творчества, они мобилизовывали людей на беспощадную борьбу против врага, внушали чувство патриотизма и беспредельной любви к Родине.
Самым распространенным и любимым жанром были песни. Пристрастие к ним кубанцев объясняется традицией их предков, запорожских и донских казаков, получившей на Кубани благоприятные условия развития. Закреплению и широкому бытованию песен способствовала совместная жизнь казаков в походах и на сборах. В них нашли отражение разнообразные чувства – бесшабашная удаль казака, тоска по семье и Родине.
Казачьи власти поощряли увлечение казаков пением. В 1811 г. был создан Войсковой певческий хор Черноморского казачьего войска, организованы полковые и станичные хоры, участники которых собирали народные песни, на что, в частности нацеливал и изданный в 1902 г. приказ военного министра о сборе песен в каждом казачьем войске. В то время издавались сборники песен, распространялась музыкальная грамота, казачьи песни разучивались в школах.
Песенный репертуар населения Кубани отличался необычайным богатством и разнообразием. В восточной части края в прошлом преобладали русские песни. В западных районах, в черноморских и отчасти закубанских станицах – традиционные украинские народные песни. Некоторая часть русских и украинских песен составляла общекубанский реперуар.
В линейных станицах наряду с жанрами общерусских песен – семейно-бытовых, обрядовых и др. («Спородила дева сына», Вдоль по морю», морю синему», «По-над лесом, ой, шлях – дороженька», «Ой, летела пава через три моря и др.) – широко были распространены казачьи песни. Многие из них, складываясь в казачьих войсках, быстро распространялись, изменялись и приспосабливались к местным условиям («Денек последний, братцы, миновался», «Забелели снежки, забелели белы», «На заре было, братцы, да на зорюшке, «Ой, да уж горы мои закубанские» и др.).
Основу песенного репертуара черноморских казаков составляли историко-героические старинные песни, отразившие героическое прошлое запорожских казаков, их борьбу с чужеземными захватчиками. Они привлекали кубанцев, прежде всего, своим патриотизмом («Ой, Мороз-Морозенко», «Байда», «Ой, гук, мати, гук», «О козаке Нечае» и др.).
В линейных станицах были в ходу преимущественно те украинские песни, которые публиковались в сборниках и были снабжены нотами, а также входили в репертуар Войскового певческого и полковых хоров. Некоторые украинские народные песни вошли в репертуар выходцев из Курской, Воронежской и других южных губерний еще задолго до переселения их на Кубань. Распространению украинских народных песен способствовало постоянное общение русских с украинцами и, главное, их этническая близость. В черноморских станицах бытовали, наряду с украинскими, и русские народные песни. Русские традиционные песни (хотя и не так много) усваивались и перерабатывались жителями западных районов Кубани. Объясняется это тем, что к середине ХХ в., т.е. в период, когда складывались местные песенные традиции, новая песенная культура оказалась сильней.
Русские народные песни, переработанные в казачьих войсках, общерусские солдатские песни и созданные на Кубани песни линейных казаков, которые культивировались в полковых хорах, на военных сборах и отражали события казачьей жизни, потеснив традиционные песни. Кроме того, под влиянием урбанизации появились «жестокие романсы» и литературные переделки, в значительной степени повлиявшие на распространение традиционных русских песен среди черноморцев.
Помимо народных песен, на Кубани во второй половине XIX–начале XX вв. бытовали песни на слова украинских поэтов, ставшие впоследствии народными (Т.Г. Шевченко «Нащо мени чорни брови», «Садок вишневый билля хати», «Такая доля» и др.; В. Забеллы «Не щебече соловейко»; И. Котляревского «Виють витри», «Сонце низенько»; Е. Грабенки «Ни, мамо, не можно нелюба любить; М. Петренко «Дивлюсь я на небо»; С. Гулак-Артемовского «Ой, казала мени мати»).
В это же время через песенники распространялись русские песни литературного происхождения и литературные переделки («Ревела буря, гром гремел» К.Ф. Рылеева; «Гляжу, как безумный на черную шаль», «В реке шумит гремучий вал» А.С. Пушкина; «Воздушный корабль», «Ангел» М.Ю. Лермонтова; «Прощай, мой ангел» В.А. Жуковского; «Хуторок», «Обойми, поцелуй» А.В. Кольцова). Особенно импонировали казакам литературные переделки, связанные с кавказской тематикой («Делибаш» А.С. Пушкина, «Свидание», «Тамара», «В полдневный жар в долине Дагестана» М.Ю. Лермонтова и др.).
В различных районах Кубани были распространены полковые русские песни, связанные с определенными событиями («Песни о взятии Кюрюк-Дара» (1854 г.), «Собирайтесь в круг, линейцы-казаки», «О гибели генерала Засса», «В 52 году собирал абрек орду», «Осада в Зирипях» (1843 г.) и др.), военно-бытовые песни («Ой ты, зимушка – зима», «Прощай, страна моя родная», «Что, кубанец, ты не весел»).
Песни, создаваемые, зачастую, по заказу войскового начальства, воспевали подвиги полководцев и «православных русских воинов», готовых постоять за Россию и царя, «бить басурманов, азиатов». Героями таких песен были «лихой казак, который с радостью, не считая, бьет врагов», и «на смерть всегда готов» или «отец-полковник». Эти песни включались в репертуар войскового и полкового хоров и получали распространение в казачьем быту. Возникали и подлинно народные песни, созданные выходцами из казачьей среды. Таковы, например, «Песня про казака Луковкина», «О Фроле Агурееве» и др. Подобные песни создавались по образцам традиционных народных песен.
Представляет интерес песня о Хоперском полке «По сырой земле туман стелется, по горам война поднимается», в которой поется о «несчастьице», о том, как «пролетела пуля быстрая, прожужжала шашка острая, убили казака все Хоперского полка». Эта песня построена традиционно, в ней используются устойчивые элементы: обращение раненого казака к товарищам («Не покиньте меня на чужой стороне, на турецкой земле»), поклон жене молодой («женится на другой, на винтовочке стальной»).
Отражение в народных песнях нашло и насильственное переселение казаков из черноморских и линейных станиц в Закубанский край, а также – на хутора.
Общерусские и общеукраинские песни подверглись изменениям, связанным с взаимодействием различных песенных культур, переводом песен на другой язык (русский или украинский), влиянием местной природы, быта населения, исторических перемен и т.п. Общеизвестные песни («Роспрягайте, хлопци, коней», «Ой, хмелю, мий хмелю» и др.) исполнялись русскими на украинском языке, при этом отдельные слова изменялись лишь фонетически.
Народные песни включались в репертуар официальных (профессиональных) или непрофессиональных коллективов певцов. Хор был своеобразной музыкальной школой, в которой казаки из полков получали начальную музыкальную подготовку и со временем становились организаторами или участниками полковых и станичных хоров. Хоры выступали в подразделениях и на офицерских собраниях. Казаки в походах, на привалах исполняли песни из репертуара полковых хоров. Возвращаясь в станицы, казаки приносили свои песни и создавали хоры.
Известно большое количество строевых казачьих песен. Это: «Что не соколы крылаты чуют солнышка восход, белого царя солдаты собираются в поход…», «Русский царь собрал дружину…», «Белый царь, наш царь державный больше жизни дорог нам; слава Руси православной, слава верным казакам!», «Всколыхнулся, взволновался православный, тихий Дон, и послушно отозвался на призыв монарха он…».
На Кубани существовала более или менее четкая дифференциация в репертуаре мужских и женских хоровых коллективов. В репертуаре мужчин основными песнями были чумацкие, казачьи, как русские, так и украинские, исторические, солдатские, линейные. Обычно в строю пели новые «линейные» песни, иногда шуточные, с частым темпом, под них удобно шагать, их так и называли – «пластунские», «кавалерийские». Когда выходили на ученье, проходили километра три, фельдфебель давал команду: «Песельники, вперед». Пели такие песни, как «Одна гора высокая, а другая низче» или «Ой, с гор-горы едут мазуры».
С окончанием войны в смешанных компаниях пели популярные казачьи песни: «Ой, как на зореньке, ой, солнышко садится», «Вы, кубанцы молодцы», «Пошли наши казаченьки», «Ой, летела пава через три моря», «Вдоль по морю, морю синему» и др.
Историческая память казаков сохранила в песнях имена и деяния героев: Ермака и Разина, Ивана Грозного и Петра Первого, князя Мансурова и Краснощекова, Румянцева и Воронцова, Бакланова и Слепцова, Зачетова, Камкова и Суслова, Скобелева и Круковского, Миллера и полковника Волженского. События военных походов, русско-турецких и кавказских войн, сражений с горцами и смерти на поле брани нашли отражение в военно-исторических и в военно-бытовых песнях.
Существовали и возрастные различия песенного репертуара жителей Кубани. Представители старшего поколения украинцев обращались к старинным историческим и чумацким песням, русские – к солдатским, семейно-бытовым, казачьим походным. Песни о военных событиях на Кавказе чаще пели люди среднего возраста, непосредственные участники военных событий. В начале ХХ в. на Кубани появились песни, отражающие события русско-японской и Первой мировой войн.
В песнях о русско-японской войне сильны антивоенные тенденции, критика войны и тех, кто ее затеял. В отдельных песнях выражено понимание политических событий, разоблачается продажность царского правительства («Когда мы воевали и били нас на славу, нас оптом продавали налево и направо») и говорится о единственно возможном выходе из гибельной для народа войны («Война нам надоела и русскому народу, и все мы закричали: «Давайте нам свободу!»).
В годы Гражданской войны среди значительной части населения большой любовью пользовались революционные песни: «Смело, товарищи, в ногу», «Варшавянка», «Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне» и новые песни, созданные участниками боев, в которых запечатлены отдельные эпизоды Гражданской войны и подвиги ее героев («Много бед и невзгод испытала в непрерывных боях наша часть», «Память полку Ахтарскому» – о походе через астраханские пески; «Под Ростовом бой был сильный, в Темрюке все тишина» – о боях с белогвардейцами и немцами под Темрюком и др.). Прочно держались в репертуаре кубанцев песни об организаторах и героях Гражданской войны на Кубани – Д.Л. Жлобе, М. Беликове («Вперед, мы жлобинцы лихие»).
В песенном репертуаре кубанцев в годы Гражданской войны большую роль стали играть частушки, которые являлись немедленным откликом на бурные события и использовались как оружие в борьбе с врагами революции. В этот период имели место циклы частушек, связанных между собой тематически: о банде Покровского и Врангеле. Популярностью пользовались и устные рассказы участников Гражданской войны. Песни, созданные в эти годы, долго сохранялись в репертуаре кубанцев, а некоторые из них обрели новую жизнь в годы Великой Отечественной войны («Не вейтесь, чаечки, над морем», «На седых Уральских горах»). В годы Отечественной войны, с одной стороны, широкое распространение получили новые патриотические песни, с другой – возродился интерес к старинным песням. Охотно исполнялись казачьи песни, которые вселяли бодрость, призывали к борьбе. Внесение новых деталей сообщало этим песням новое звучание. Песня «Ой, вспомним, братцы, мы кубанцы, 21 сентября как дрались мы с фашистом от рассвета от рассвета допоздна» воспринимается как фронтовая, относящаяся к новой действительности.
В тылу среди женщин особым вниманием пользовались песни о разлуке, о весточке с фронта, о смерти казака в чужом краю. Любимой была песня «Сегодня я дома, а завтра уеду» со строками «Ой, на гори ячмень, пид горою жито, пришла звистка до милои, що милого вбито». Однако преобладающее место в репертуаре кубанцев в период войны занимали песни советских композиторов: «Катюша», «Моя любимая» М. Блантера, «В землянке» К. Листова и др. Особой популярностью пользовались песни, написанные в народном стиле: «Ой, туманы мои, растуманы» В. Захарова, «Как за Камой, за рекой» В. Соловьева-Седого, «Есть на Севере хороший городок» Т. Хренникова.
Сказки, по-видимому, не были распространены на Кубани, и их роль в прошлом не была так велика, как песни. Сказки рассказывали преимущественно мужчины. То, что сказочниками являлись мужчины-казаки, определило и характер сказочного репертуара. Распространялись бытовые, юмористические сказки о ловком человеке (солдате, цыгане, казаке, мужике), который одурачивает барыню, издевается над попом, высмеивает простодушных бабу и деда, обманывает зазевавшихся женщин и т.д. Местом событий в отдельных сказках являются кубанские станицы: «Приехала в Лабинскую на базар», «Солдат станицы Павловской рассказывает», «Шов племянник с дядьком у Кущевку на ярмарку» и др. Предания на Кубани не записывались, но их удельный вес в репертуаре населения был значительным. До настоящего времени бытуют предания о заселении Кубани и о жизни кубанцев, особенно в нагорных станицах в первые годы после переселения. В преданиях присутствуют две основные темы: тяжелое положение переселенцев и отношения переселенцев с горцами. В них отражались разные стороны жизни населения Кубани: верования (предания о хлыстунах), отношения между казаками и солдатами («Як ту казку солдат на черноморца разлютувався»).
Кубанцы любят топонимические рассказы. Несмотря на то, что многие названия населенных пунктов, особенно линейных станиц, давались официально властями, а для черноморских станиц образцом послужили названия куреней Запорожской Сечи, историю названий пытаются объяснить, прибегая к домыслам, догадкам, перерастающим в рассказы. Охотно рассказывают топонимические предания, связанные с именем Суворова. Известно два предания о названии речек Кочеты: одно о том, как Суворов при переходе через речку, подавая знак своим войскам, закричал «по-кочетиному», потому и речку назвали Кочеты. Второе связано с тем, что, якобы, Суворов объявил, что наступление начнут, как запоют первые кочеты. Петухи запели, когда войска были у реки, и ее назвали Первые Кочеты. Войска двинулись дальше до другой речки, и тут запели вторые петухи – так появились Вторые Кочеты, а затем и Третьи Кочеты. Бытуют и краткие объяснения названий: Кореновка – от курень. Станица Удобная названа так потому, что здесь было выбрано удобное место для боя. Около станицы Отрадной стоял передовой отряд, и первоначально станицу называли Отрядная. Рассказывают, что в хуторе Девятибратском жила вдова, у которой в Турецкую войну погибло девять сыновей, в память о них и назван хутор. Есть и другое мнение – это название произошло от девяти курганов, располагающихся недалеко от хутора.
Черноморцы помнят и предания старины глубокой, относящиеся к истории их предков-запорожцев. Существует, например, романтическое предание «Як начали запорожцы жениться».
В живой разговорной речи кубанцев широко использовались пословицы и поговорки. Повсеместной популярностью пользовалась пословица «Слава казачья, а жизнь собачья», которой казаки подкрепляли свой рассказ о том, как разоряло их снаряжение «на службу», «приданое», как его называли в шутку.
Большой интерес вызывает творчество казаков-некрасовцев. В дни Отечественной войны они выразили в поэтических произведениях свое отношение к совершающимся событиям. Злодеяния врага на оккупированной территории усиливали ненависть к немецко-фашистским захватчикам. Победы Красной Армии над врагом вызывали восхищение и радость. Эти чувства и положены некрасовцами в основу их устно-поэтических произведений об Отечественной войне. В отличие от старшего поколения, молодежь не владеет старым фольклорным репертуаром, но зато ей известна советская поэзия. Их устная поэзия, связанная с темами Отечественной войны, является преимущественно фольклором только по бытованию, хотя такой жанр как частушка, занимает немаловажное место в творчестве молодежи. В дни Великой Отечественной войны на основе старого поэтического наследия казаки-некрасовцы создали произведения следующих жанров: 1) плачи (причитания); 2) былины лирико-эпического характера; 3) лирические песни; 4) песни «серцебитные» (шуточно-сатирические); 5) сказки; 6) сказки-легенды; 7) рассказы-воспоминания.
В годы Отечественной войны плачи изменились и по содержанию, и по функции: плач выражал уже чувство горечи всего народа, а не личные переживания. Это произведение о горе страны, народа, и в то же время оно является призывом к объединению всех сил страны для окончательного разгрома фашизма. По своему характеру это лирико-эпический плач. Известен плач Т.И. Капустиной «Будь ты проклят, Гитлер», созданный в 1942 г.
Модернизацией старой некрасовской сказки является и записанный от Т.И. Капустиной текст «Как девка на войну ходила». В сказке подчеркнута выдающаяся роль советской девушки в борьбе за свободу и независимость нашего Отечества. Репертуар А.А. Зайцевой представлен военно-походными и «сердцебитными» песнями. Примером такой переделки являются песни «Из гор немец сбушевался» и «Во когтях держит орел». Обращает на себя внимание самостоятельная в поэтическом отношении сказка-легенда «Разрядилась Москва белокаменная», рисующая образ героической борьбы за Москву в 1941 г. в период подхода к ней немцев.
Прозаический жанр представлен главным образом И.В. Господаревым. Он является создателем современной сказки-легенды. Он – единственный знаток преданий об Игнате Некрасове – сжился с образом Игната в годы Великой Отечественной войны, «воскресил его из мертвых», сделал участником великого сражения под Сталинградом.
Ф.И. Варичева создала популярную во время войны песню «Мать сыра-земля застонала» на основе старой песни «Потянули же ветры буйные». В этой песне выражена идея, близкая всему народу. Отечественная война была войной справедливой, ее вел сам народ во имя свободы, независимости и счастливой жизни. Рассказ-воспомнание Дарьи Сидоровны Семутиной «Как немчуги народ мучили» – это художественно-законченная зарисовка действительных фактов. В отличие от исполнителей-импровизаторов среднего поколения, Д.С. Семутина обладает даром рассказа о бытовых фактах. Этот жанр отвечает ее склонностям: она предпочитает рассказывать о тяжелом, трагическом, дополняя поэтическим домыслом свои рассказы о виденном и слышанном.
Сказители, сказочники, пережив ужасы немецкой оккупации, поняли, что образы народной поэзии, как, например, «Идолища поганого», «Антихриста», «Змея-Горыныча», «Змея-Тугарина», могут быть использованы для характеристики изуверства, совершенного фашистами на советской земле. Особенную ненависть возбуждал Гитлер. Огнем негодования проникнуто проклятие Т.И. Капустиной. В своем плаче «Да вот пошел же он, враг» Агафья Лукьяновна подчеркивает превосходство русского человека над врагом и приводит ту мысль, что хотя враг временно оккупировал значительную часть советской территории и распоряжался на ней, как хозяин, но все-таки он не смог победить народ и поставить русского человека на колени. Теплой материнской заботой о наших славных воинах проникнута песня Т.И. Капустиной «Кабы мне крылушки». В песне поется, что если бы выросли крылья, полетела бы она вольной пташкой к воинам на «позицию», припала бы своим лицом к их ранам, к их сердцам, обогрела бы от несчастья и благословила бы «их бойные головушки».
В годы Великой Отечественной войны советские казаки пели: «В бой за Родину, в бой за Сталина». Пели «Ростов-город, Ростов-Дон…», в которой есть слова: «И вот вернулись снова мы, громя врага подковами, снимая каски вместе с головой…» А потом победную: «Едут, едут по Берлину наши казаки…». В начале 50-х гг. звучала песня-воспоминание: «Ой, шуми ты, куст ракитовый, гнись под ветром до земли. Казаки дружка убитого на шинельке принесли…».
Казачий фольклор, привлекая внимание простотой и своеобразием форм, красотой языка и глубиной содержания, проливает животворный свет на события ушедших веков. Казачий фольклор живет в сердцах многих поколений народа. Он и сейчас волнует нас неслабеющим голосом народной старины.
Литература:
1. Кубанские станицы. М.,1967. С. 320.
2. Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993. С. 239.
3. Песни и сказки. Ростов н/Д., 1947. С. 3
4. Песни казаков Кубани. Краснодар, 1966. С.3.
Источник: Вопросы казачьей истории и культуры: Выпуск 6 / М.Е. Галецкий, Н.Н Денисова, Г.Б. Луганская; Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры»; отдел славяно-адыгских культурных связей Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева.– Майкоп: Изд-во АГУ, 2011.