Проблемы сохранения, восстановления и развития традиционных культур различных народов, проживающих на территории России (в том числе и кубанских казаков), решаются сегодня многообразно. В их числе можно назвать выпуск специальной научной и популярной литературы о фольклоре, проведение комплексных фольклорно-этнографических экспедиций, музейные экспозиции и выставки произведений народного творчества, целый ряд форм исполнительства фольклорных произведений — как аутентичных, так и вторичных (самодеятельных, профессионально-музыкантских).
С.А. Жиганова
Проблемы сохранения, восстановления и развития традиционных культур различных народов, проживающих на территории России (в том числе и кубанских казаков), решаются сегодня многообразно. В их числе можно назвать выпуск специальной научной и популярной литературы о фольклоре, проведение комплексных фольклорно-этнографических экспедиций, музейные экспозиции и выставки произведений народного творчества, целый ряд форм исполнительства фольклорных произведений — как аутентичных, так и вторичных (самодеятельных, профессионально-музыкантских).
К одной из тенденций гуманитарной жизни России пос¬леднего десятилетия можно отнести увеличение интереса к национальной культуре, фольклору в структурах общего, среднего и высшего образования. Ярко демонстрируют это новации в образовательных учреждениях Краснодарского края: как в городах, так и в станицах значительно увеличилось количество школьных фольклорных ансамблей, стали регулярными смотры, конкурсы, фестивали народного искусства.
Показательны преобразования в целом ряде учебных заведений краевого центра. Практически одновременно с созданием Центра народной культуры Кубани (в 1990 г.) была сформирована Детская экспериментальная школа народного искусства при Кубанском казачьем хоре, которая с прошлого учебного года соединяет в учебной про¬грамме предметы общеобразовательного и специального цикла, такие как «Фольклор и этнография восточных славян», «История и культура казачеств», «Народное ансамблевое пение», «Народный танец» и целый ряд других; значитель¬но расширен и преобразован курс «Народное музыкальное творчество» в одном из средне-специальных заведений — музыкальном училище г. Краснодара. Наконец, целый ряд специальных курсов, посвященных этнографии и фольклору кубанских казаков, читается с 1992 г. в Краснодарской государственной академии культуры и искусств на факультете традиционной культуры (декан — профессор В. Г. Захарченко) — например: «Основы народной музыки» (1), «Методика расшифровки народных песен».
Опыт подготовки автором работы названных курсов Академии культуры и искусств показал, что одним из наиболее сложных и ответственных моментов является учет специфики традиционной культуры казачеств, в частности — кубанского казачества. Особенности, отличающие казачье традиционно-музыкальное искусство Дона, Терека, Кубани и других областей от целого ряда крестьянских фольклорных традиций сегодня только выявляются этномузыкологами; типология восточнославянских традиций находится в стадии формирования. Всё это обеспечивает трудности в подготовке учебных курсов; тем не менее, систематизация материала позволяет, в свою очередь, отделить наиболее существенные специфические черты музыкальной культуры кубанских казаков от менее характерных. Понятно, что особый статус кубанскому фольклору обеспечивает время освоения славянами этой территории. Оно началось лишь с конца XVIII века, несколько последующих миграционных волн охватили и значительную часть XIX века, что определило позднее формирование традиции.
Другим обстоятельством, в значительной степени повлиявшим на ее состав и характер, явилось довольно большое количество метропольных областей, народная культура которых явилась базой для создания кубанской фольклорной традиции. К ним, прежде всего, следует отнести Запорожье, Полтавскую, Харьковскую, Черниговскую губернии, Дон, воронежские, курские, орловские земли и ряд других. В результате определенных историко-культурных процессов, суть которых освещается в ряде научных работ (2), фольклорная традиция Кубани сложилась и к концу XIX — началу XX века представляла из себя сложную, многоуровневую систему: характер компонентов и их функций в этой системе только сейчас начали изучаться региональной наукой. Тем не менее, уже сегодня очевидна ее особая «архитектоника» — природа кубанской народно-песенной традиции, по всей видимости, не очаговая, предполагающая «ядро», периферийные территории, наличие маргинальных зон, и т.д.; логичнее говорить о ее сегментации, где более или менее однородные в культурном отношении «сегменты» охватывают довольно обширные территории (3). Таким образом, в пределах Краснодарского края выделяются культурные области Черномории (территория расселения Черноморского казачьего войска, большинство жителей черноморских станиц — украинского происхождения), Старой и Новой Линии (их основу заложили переселенцы с Дона и ряда южнорусских областей), Закубанья (его население было сформировано, в основном, за счет миграций внутри самой Кубанской области). Стилевые различия в фольклоре черноморских, линейных и закубанских станиц значительны, и в то же время жестких границ между сегментами региона не существует: они размыты, в некоторых областях традиционной культуры представлены целым рядом переходных моментов, в других обозначены более резко. Наличие на Кубани нескольких культурных зон и значительные отличия их «фольклорного лица» отражены в теме «Музыкальный фольклор Кубани», которая читается в контексте других ре¬гиональных стилей восточнославянского пения.
Специфическим моментом музыкальной традиции славянского населения Кубани, требующим отражения в специальных учебных курсах, является особый состав жанров, который определила казачья служба мужского населения края. Отсюда большое количество песен с историческими воинскими сюжетами, значительный вес мужских тем в лирическом песенном жанре, героические канты, строевые музыкально-поэтические композиции и др.
Наконец, принципиальным моментом, который невозможно обойти при формировании программ курсов, является характеристика культурных процессов, связывающих кубанских казаков с их этническими соседями — адыгами, карачаевцами, другими народами Северного Кавказа4.
Формирование оригинальных учебных программ в школах и ВУЗах края, основанных на аутентичных фольклорно-этнографических материалах и отражающих культурную специфику региона, является залогом выпуска грамотного, хорошо образованного специалиста для работы в крае, способного не навредить, а, наоборот, способствовать подлинному развитию казачьего фольклора Кубани.
Примечания:
1. При составлении тематического плана этого предмета автором была взята за основу планировка курса «Музыкальная этнография» Российской академии музыки им. Гнесиных, читавшегося Б. Б. Ефименковой, и сохранена его логика: первый раздел курса в объеме одного семестра в основном посвящен изучению строения народных напевов — поэтического, музыкально-ритмического и звуковысотного, второй — последовательному разбору жанров, а затем региональных стилей восточнославянской народной музыки, куда входит и музыкальный фольклор Кубани; небольшой же заключительный раздел обзорно представляет музыку народов мира.
2. Например, Бондарь Н.И. Формирование и развитие традиционной духовной культуры кубанского казачества (Календарные праздники и обряды. Конец XVIII — начало XIX вв.) Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л.. 1988. С. 202.
3. Основной объем представлений о специфических качествах музыкального фольклора Кубани был сформирован в процессе анализа полевых материалов из архива Центра народной культуры Кубани, собранных автором в составе фольклорно-этнографических экспедиций 1990-1998 гг. (научн. рук. Н.И. Бондарь).
4. Так, музыкальные взаимовлияния адыгов и славян являются предметом научного интереса А.Н. Соколовой. Напр.: Соколова А.Н. Переинтонирование в адыгской традиционной музыке/У Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за 1996 год. Краснодар, 1997. С. 49-54.