Во время атаманского правления Степана Кузьмича Яценко в ст. Бесскорбной, в 1912 г., начинается строительство Учительской семинарии. Как вспоминают местные старожилы, у станичного правления, благодаря экономному ведению хозяйства, скопилась внушительная сумма, в несколько десятков тысяч рублей. Правление справедливо рассудило потратить эти деньги на какое-нибудь общеполезное учреждение, а старики были за постройку новой кирпичной церкви. Степану Кузмичу пришлось даже прибегнуть к непопулярным мерам: чтобы отстоять идею строительства семинарии пришлось прибегнуть к аресту ретивых противников просвещения, в том числе и своего отца. Также надо было доказать необходимость строительства семинарии перед руководством Лабинского отдела и Войска. В результате, на общем сходе станичников казаки большинством голосов всё же постановили ассигновать имеющуюся сумму на открытие в Бесскорбной учительской семинарии.
Бровко Александр Михайлович – краевед (ст. Бесскорбная),
Казанков Владимир Иванович – краевед (ст. Бесскорбная)
Во время атаманского правления Степана Кузьмича Яценко в ст. Бесскорбной, в 1912 г., начинается строительство Учительской семинарии. Как вспоминают местные старожилы, у станичного правления, благодаря экономному ведению хозяйства, скопилась внушительная сумма, в несколько десятков тысяч рублей. Правление справедливо рассудило потратить эти деньги на какое-нибудь общеполезное учреждение, а старики были за постройку новой кирпичной церкви. Степану Кузмичу пришлось даже прибегнуть к непопулярным мерам: чтобы отстоять идею строительства семинарии пришлось прибегнуть к аресту ретивых противников просвещения, в том числе и своего отца. Также надо было доказать необходимость строительства семинарии перед руководством Лабинского отдела и Войска. В результате, на общем сходе станичников казаки большинством голосов всё же постановили ассигновать имеющуюся сумму на открытие в Бесскорбной учительской семинарии. Следует отдать должное мудрости наших предков, людей глубоко религиозных, но вместе с тем чутко осознающих насущные нужды и требования жизни, что позволило им сделать выбор в пользу педагогического учебного заведения, а не новой церкви. Часть суммы, необходимой для строительства семинарии, выделило, конечно, и войсковое правительство.
Строительство началось без промедления, 15 мастеров-каменщиков из г. Чугуева, под руководством Ивана Михайловича Морицева (в 1963 г. Морицев был ещё жив и присылал письмо на педколлектив школы с поздравлениями по случаю 50-летия семинарии) возводили стены, общее руководство стройкой вёл инженер Григорий Петрович Бережной.
В 1912 г. строительство велось до осени, была полностью отстроена подземная часть здания и возведены стены до окон первого этажа, к строительству привлекалось и местное население, примерно 25 человек работали на стройке, выполняли гужевую повинность, доставляя строительные материалы из Армавира. Высокая сознательность, замешанная на патриотизме и гордости, придавали некий радостный смысл сопричастности каждого станичника к великому делу Просвещения. С весны 1913 г. стройка продолжалась и к концу года было возведено прекрасное 2-х этажное, Г-образное в плане, здание, выполненное из облицовочного кирпича на высоком архитектурно-строительном уровне. Фасад здания расчленен на три ризалита с кокошниками, средний ризалит – центральный вход, отмеченный изящным кованым балконом на двух чугунных колонах. Внутри здания планировка коридорная, с односторонним размещением помещений, на второй этаж ведёт лестница с перилами из ажур¬ных кованых наборных элементов, напольную плитку в вестибюлях клали мастера из Арзамаса.
Семинария была прекрасно оборудована, кроме светлых классов на верхнем этаже разместился и просторный актовый зал со сценой, имелись спортзал, богатая библиотека, современные по тем временам химический и физические кабинеты. Абсолютно невероятные темпы строительства до сих пор поражают воображение современников. Здание прекрасно сохранилось и по сей день служит украшением станицы. Конечно, от уровня современных требований заметно отстает инженерная начинка, но крепкая конструкция, просторные коридоры-вестибюли, удобная планировка с большими помещениями для классов, высокими потолками, звуконепроницаемыми стенами, дубовыми и каменными полами, светлыми большими окнами с мраморными подоконниками, водяным отоплением и прочими элементами, выполненными выше всяких похвал, по самым взыскательным меркам строительного искусства, до сих пор соответствуют условиям высокого качества и комфорта. По большому счёту, это самое грандиозное здание в Бесскорбной, даже в советское время ничего подобного больше не возводилось.
Были также построены надворные постройки-сараи, погреба, конюшня для лошадей. Содержалась всё это на средства местного бюджета.
Немалую сумму на строительство семинарии выделила вдова войскового старшины Варвара Михайловна Несмашная. Она проживала в Бесскорбной и была крупной землевладелицей, продав все свои земли и имущество, она направила полученные средства на благо родной станицы. На её деньги была построена также и одна из школ в Бесскорбной. В.Н. Несмашная регулярно жертвовала суммы на школьные принадлежности, одежду и обувь для бедных учащихся, на рождественские ёлки и подарки. В семинарском саду находилась великолепная беседка (внизу, примерно напротив автостанции), которую очень любила Варвара Михайловна и часто отдыхала в ней. В бывшем её доме находится сейчас поликлиника. Судьба В.М. Несмашной сложилась трагически, она умерла в начале 20-х годов, можно сказать под забором, выброшенная большевиками, а где похоронена – неизвестно. В сохранившихся документах находим, что «белая» власть, в отличие от «красной», заботилась о таких людях, как Варвара Михайловна, до самых последних дней:
1919 год. Глава 9. Декабрь. Протокол 383.
Слушали: 18. Доклад члена Правительства по Ведомству военному генерал- майора Звягинцева по вопросу о назначении пенсии вдове войскового старшины Варваре Михайловне Несмашной в размере 3 240 р. в год, начиная с 1 августа 1918 г. и % надбавку с 1 января 1919 г. Постановили: Согласно п.6 ст. 96, п.1 ст. 101, ст. 111, п.5 ст. 115 пенсионного устава Кубанского края, утвержденного 11 июля 1919 г., назначить вдове войскового старшины Варваре Михайловне Несмашной пенсию в размере три тысячи двести сорок(3 240) р. в год, начиная с 1 августа 1918 г. и % надбавку с 1 января 1919 г. с выдачей таковых из Екатеринодарского казначейства.
В 1914 г. семинария была торжественно открыта, она получила название 3-й Кубанской учительской семинарии. Первым её директором был Сергей Андреевич Беловидов, историк по образованию. Вместе с учениками-семинаристами пополнилось и учительское сообщество станицы. Учителями, именовавшимися «наставниками», были ряд лиц с университетским образованием – В.А.Четыркин, окончивший Одесский университет, А. В. Добротин, из Ярославского юридического лицея, А.П. Ершов из Московского Университета и др.
В 1916г. директором становится Евгений Игнатьевич Коровницкий, русский язык вёл Вадим Константинович Матюхов, математику – Михаил Иванович Фролов, ручной труд преподавал Иван Максимович Плахов.
Слушатели Бесскорбненской учительской семинарии изучали следующие предметы: русский язык, литературу, математику, физику, химию, минералогию, зоологию, ботанику, гигиену, историю, экономическую и физическую географию, Закон Божий, церковно-славянский язык, чистописание, рисование, пение, логику, педагогику и методику преподавания естествознания. При изучении каждого учебного предмета общеобразовательного блока на первый план выдвигалось его практическое значение в качестве предмета преподавания в начальной школе. Поощрялись внеклассные занятия, чтение, рисование, пение, а также садоводство, пчеловодство, ручной труд, столярное, кузнечное дело.
В семинарии изучались все учебники начальной школы и метод руководства к ним. Практиковались сочинения на педагогические темы, педагогика со всеми вспомогательными дисциплинами стала обязательным и важным элементом педагогического образования, велись протоколы анализа уроков. Семинаристы закрепляли свои профессиональные навыки на педа¬гогической практике в станичных училищах, где вели уроки некоторые преподаватели семинарии.
Пробные уроки воспитанников были под постоянным наблюдением директора семинарии и подвергались его тщательному анализу. Пробные уроки считались важнейшей частью всей теоретической и практической подготовки. Для более углублённой теоретической и практической подготовки учащиеся писали годовые сочинения на литературно-педагогические темы, которые включали анализ собственного практического опыта, полученного на педпрактике.
Основной формой занятий в учительской семинарии был урок, продолжительность которого составляла 50 минут. Он включал в себя проверку домашнего задания, объ¬яснение нового материала и закрепление изученного путем собеседования. Регулярно устраивались музыкальные и литературные вечера, был свой духовой оркестр, ставились любительские спектакли. Обычно в день проходило 5 уроков.
До революции в Бесскорбненской семинарии обучалось 120 слушателей и работало 8 учителей. При семинарии был посажен прекрасный сад в 15 десятин, который находился возле р. Уруп. Его остатки и сейчас ещё можно определить по кустам боярышника, шиповника и кизила. Отметим также, что учительская семинария , являлась сословно-представительным учебным заведением, на обучение принимались прежде всего жители Кубанского казачьего войска, которые и составляли основной контингент учащихся. Право на получение стипендии, на содержание имели исключительно лица казачьего сословия. Желающие же получить такую стипендию, но не принадлежащие к казачьему сословию по рождению, а лишь приписанные к нему по месту жительства, обязаны были предоставить некоторые справки о семейном и материальном положении, на основе которых и могла решаться судьба молодого человека. Стипендия Кубанского войска назначалась и в качестве поощрения для лучших учеников «образцовой школы» при семинарии. При семинарии, для будущих учителей, существовал пансион (общежитие). Кубанская администрация не скупилась в средствах, помогая получить образование своим наиболее способным землякам. Благодаря общим заботам и стараниям Бесскорбненская семинария быстро превратилась в первоклассное учебное заведение.
В целом, до 1917 г., система народного образования достигла определённых успехов как в общероссийском масштабе, так и в границах территории Кубанского казачьего войска, и даже позволила Кубани опередить некоторые российские регионы. Факты опровергают расхожий тезис о том, что до 1917 г. уровень образования в России был крайне низким. Традиционный большевистский вывод о том, что «царское правительство стремилось всячески заглушить в народе интерес к просвещению, вернуть его в «темное царство». И так было вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции», звучит как на примере Бесскорбной, так и всей Кубани неубедительно. Стремительные события, которые произошли после 1917 г. не дезорганизовали народное образование. Как мы видим, подготовка учителей даже в прежних масштабах не прервалась – семинария работала и в годы Гражданской войны (1918 – 1920). Выявленные документы свидетельствуют, что даже в это грозное время казачье правительство находило время для решения пробем народного образования.
1919 год. Глава 9. Декабрь. Протокол 362
Слушали: 17. Доклад члена Правительства по Ведомству народного просвещения по вопросу об утверждении в занимаемых должностях и.д. директора Новомалороссийской смешанной гимназии Н.Кулика с 1 октября 1919 г., и.об. директора Безскорбненской учительской семинарии А.Ф.Снарского. Постановили: Утвердить Н.Кулика в должности директора Новомалороссийской смешанной гимназии с 1 октября 1919 г., А.Ф.Снарского в должности директора Безскорбненской учительской семинарии с 1 июля 1918 г.
По решению Народного комиссариата просвещения в июле 1920г. Бесскорбненская учительская семинария была преобразована в 3-х летние педагогические курсы. В этот период здесь обучалось 130 человек. Преподавательский состав на курсах остался почти прежним. Список изучаемых предметов расширился и приобрел явно политизированный характер. Из учебных планов были исключены Закон Божий и Церковно-славянский язык. При поступлении теперь учитывалось классовое происхождение. При зачислении в педагогический техникум приоритет имели рабочие, «трудовые крестьяне» из бедняков, воспитанники детских домов, красноармейцы, представители командно-административного и политического состава Красной Армии, флота и ОГПУ, а также их дети, инвалиды Красной Армии и флота и их дети, дети сельских работников просвещения, участковых врачей и агрономов.
Слушатели курсов изучали литературу, химию, физику, математику, политэкономию, естествознание, учение о государстве, социологию, историю социализма, рабочее движение, историю педагогических идей, общую и педагогическую психологию, логику, гигиену, рисование с методикой, пение, посещали уроки физкультуры. Недостатками обучения на курсах были отсутствие специально выделенных в учебном плане часов для изучения методики преподавания предметов и совершенно необъяснимое игнорирование педагогической практики. Основными формами учебного процесса стали лекции и практические занятия. На третьем курсе учащиеся давали пробные уроки. Ввиду того, что потребность в учителях начальной школы в стране не только не ослабевала, но и с объявлением правительственной программы «ликбеза» стала ещё острее, Народный комиссариат просвещения был вынужден отказаться от мысли о всеобщей подготовке учителей с высшим образованием.
На первом этапе было решено ограничиться налаживанием массовой подготовки учителей начальной школы со среднеспециальным образованием. Поэтому Бесскорбненские учительские курсы решением Коллегии Наркомпроса в июне 1921 г. были реорганизованы в Педагогический техникум. Срок обучения при этом увеличивался до 4 лет.
В ряде современных исследований утверждается, что Бесскорбненская семинария (педтехникум) просуществовала до 1923 – 1924 г. В армавирской газете «Трудовой путь», за 17 июня 1923 г. была опубликована статья «К вопросу о переносе педтехникума из станицы Бесскорбной в Армавир». Из этой заметки армавирцы узнали, что недавно отпраздновавшая свой 10-летний юбилей Бесскорбненская учительская семинария, преобразованная в педтехникум, с будущего учебного года переводится в Армавир. Как отмечал автор статьи, «с обывательской точки зрения станице жаль лишаться этого культрассадника, но с другой стороны, семинария настолько отстала от текущего темпа жизни, что для ее поднятия до уровня современности необходима основательная революционная встряска. В этом смысле перевод педтехникума в г. Армавир, как культурный центр Юга Кубани, вполне обоснованная мера». В июле 1923 г., по решению Народного комиссариата просвещения, Бесскорбненский педтехникум был переведен в Армавир и переименован в Армавирский педагогический техникум. Это учебное заведение разместилось в здании бывшего Александровского училища. Здесь же с 21 января 1921 г. уже действовала советская партийная школа Лабинского отдела, в которой местные активисты коммунистической партии и агитаторы совершенствовали свои знания по политэкономии, идеологии, марксизму и т.п. Преподавателями педтехникума стали некоторые учителя Бесскорбненской учительской семинарии. Размышляя о причинах перевода Бесскорбненского педагогического техникума в Армавир, автор уже упоминавшейся статьи, опубликованной 17 июня 1923 г. в газете «Трудовой путь», отмечал: «Обстановка работ педтехникума в истекающем учебном году говорит также в пользу проводимого в жизнь перевода. Так – педагогический персонал сократился до минимума, влача жалкое существование на крохи, созданные самообложением учащихся; все они голы, босы и полуголодны. Дивный сад в 15 десятин отобран Исполкомом. Культурный уровень учащихся отдает плесенью местной обывательщины. Самодеятельности среди них почти никакой. Учебно-воспитательный клуб у них работает вяло, лишь изредка освежаясь спецлекциями преподавателей... Ни газет, ни журналов. Богатая библиотека работает слабо. К сожалению, одной из основных причин указанной обстановки была почти полная заброшенность данного высокоценного рассадника культуры. Город с его бьющею ключом политической жизнью, его театрами, музеями, клубами, выставками, экскурсиями – вновь вольет живую душу в педтехникум и вознаградит станицы очередными выпусками подготовленных учителей трудовой школы».
Однако, рассказы местных жителей и некоторые обнаруженные определённые факты (в станичном музее есть фото учащихся педтехникума, датированное 1932 годом) позволяют предполагать, что семинария (педтехникум) в Бесскорбной была упразднена только после 1933г.
Так, И.Антюшин в статье «Добрым – добрая слава» (газета «Рассвет» Успенского района за 20.07.2010 г.), со слов Дмитрия Ивановича Точинова, который был комиссаром народного образования Лабинского отдела, потом директором Бесскорбненской семинарии (педтехникума), пишет следующее: «А после окончания гражданской воины Д.И.Точинов вновь берется за свое кровное дело: преподает в школах Армавира историю, а в начале 30-х годов возглавляет учительскую семинарию в станице Бесскорбной. Здесь он и встретился со своим однополчанином времен первой мировой войны - с моим отцом Наумом Акимовичем Антюшиным. Эта встреча определила судьбу нас, четверых детей Наума, его внуков и правнуков. Бесскорбненскую семинарию окончили мои старшие брат и сестра, двоюродные братья Савелий и Афанасий.
Вместе с ними обучались Екатерина Николаевна Вяткина, Евдокия Григорьевна Губарева, Федор Федорович Кретов из Новокубанска. Отдав свои жизни школе, они долгие годы поддерживали между собой дружеские связи.Многие тогда получили заветную путевку в жизнь, окончив Бесскорбненскую семинарию. А ведь то было время голодомора на Кубани - 1932-1933 годы. Но Д.И.Точинов, как крестьянский сын, организовал при семинарии подсобное хозяйство, поэтому учителя и студенты относительно легко пережили те суровые времена на Кубани».
После выхода материала И.Антюшина «Добрым – добрая слава», в газету «Рассвет» пришёл отклик Н.Целых из с.Успенского, который приводит воспоминания своей матери Полины Васильевны Целых (в девичестве Бойко) о её учебе в Бесскорбненской педагогической семинарии, в которую она поступила в далеком 1932 году(!). И факты можно ещё продолжать. Где же здесь истина?
Что это – неточность историков, или сознательное искажение исторических событий. Учитывая, что в это время (1933г.) и в ст.Полтавской также был ликвидирован педтехникум (тоже бывшая учительская семинария), напрашивается определенный вывод – голодомор проводился параллельно с массовым уничтожением казачьей культуры, казачьего образования и интеллигенции, а сокрытием истины и фальсификацией большевизм пытался скрыть свои жесточайшие преступления перед собственным народом.
Трагично сложилась судьба, стоявшего у истоков Бесскорбненской учительской семинарии станичного атамана Степана Кузьмича Яценко, а также всей его семьи. По сохранившимся сведениям, родители Степана Кузмича были хопёрскими казаками, было у них шесть сыновей и три дочери. После женитьбы трёх старших братьев за стол садились сразу четырнадцать человек, а затем появились и внуки! Трудились сначала все под началом отца, работали, не покладая рук, для содержания большой дружной семьи. Занимались хлебопашеством, разводили скотину, птицу. Все дети учились, будущий атаман закончил три класса. Потом была «действительная», с которой Степан Кузьмич вернулся с полным сундуком книг. Сразу после службы Яценко женился на вдове Федосье Дмитриевне, взяв её с двумя маленькими дочками, став для неё верным другом, а для её дочерей родным отцом. Летело время, Степан Кузьмич выделился из семьи отца и начал жить самостоятельно. Жизнь начиналась почти без личного имущества, потребовались огромные усилия, чтобы стать на ноги – построили свою хату, которая сохранилась до нынешних времён, постепенно прирастало хозяйство, прибавлялась и семья – Федосья родила Степану Кузьмичу ещё четверых (по другим данным пятерых) дочерей – так что хлопот хватало.
Трезвого, грамотного, хозяйственного и справедливого Степана Кузмича уважали в Бесскорбной. И не случайно, что его, 27-летнего казака, в 1908 году станичное общество избирает атаманом. На этой должности Степан Кузьмич прослужил до начала 1918 года. Зарекомендовал себя как администратор идеальной честности, поборник народного образования и хозяйственных интересов рядовых казачьих масс. Станичники уважали и высоко ценили своего атамана как отзывчивого и разумно строгого, не терпящего нарушений и уважающего порядок человека.
Особенно значителен был вклад Яценко в дело народного просвещения в родной станице. Он был инициатором и руководителем строительства народных училищ: «Неграмотный казак – не казак». Построенные по краям станицы училища преобразили и до сих пор украшают станичные окраины, строились школы также и для иногородних. И, конечно же, самой значимой заслугой Степана Кузьмича является организация и строительство среднего специального учебного заведения – Бесскорбненской учительской семинарии, на которую возлагалась задача «действительного обслуживания образовательных нужд родного края».
Много времени Степан Кузьмич уделял самообразованию. Вспоминает Надежда Степановна, одна из дочерей С.К. Яценко: «К сожалению, прожить рядом с отцом мне привелось недолго. Но хорошо помню, что Степан Кузьмич очень любил книги, которых в доме было немало. Учился он и в армии, и дома. Даже в перерывы во время работы в поле он всегда брал в руки книгу…» .
К дореволюционному образованию на Кубани до сих пор наблюдается пренебрежительное отношение. Его подвергают критике и постоянно указывают на неспособность ликвидировать полностью неграмотность, внимание историков всегда сосредотачивалось на выделении негативных черт и всегда подчеркивалось превосходство советской системы. А между тем, это абсолютно не так. Очевидцы постоянно отмечали довольно высокий уровень развития кубанских станичных школ. Система образования в Кубанской области быстро совершенствовалась.
Сохранилась записка инспектора народных училищ второго района Кубанской области Е. Григорьева. В ней он ёмко характеризует школьное образование на Кубани: «Кубанская дирекция народных училищ по размаху организации всего школьного дела и должной постановке учебно-воспитательной части занимает одно из первых почётных мест в Российской империи». В те времена русское правительство, во главе с П.А. Столыпиным, хорошо осознавало тесную зависимость экономического и политического развития страны от уровня просвещения и профессиональной подготовки населения. Был разработан даже проект «О введении всеобщего начального обучения в Российской империи», были разработаны и типовые образцы школьных сетей – начальных и высших начальных училищ, составлены необходимые инструкции, планировалось повышение заработной платы учителям. Не всё, конечно, получило законодательное разрешение, но правительство Столыпина приложило массу организационных решений, чтобы «становящая личность» была грамотной. От этого, без преувеличения, зависел успех столыпинских реформ. За 1907 – 1911годы ассигнования на начальную школу выросли в 4 раза: с 9 до 35,9млн. рублей. Законом от 22 июня 1909 г. был образован специальный школьный строительный фонд, из которого отпускался льготный кредит на строительство школ. Поощрялась и частная инициатива в народном образовании. В контексте общего стратегического замысла модернизации и увеличения доступности образования был разработан пакет проектов в области подготовки учительских кадров. Правительство ассигновало значительные средства для преодоления недостатков в подготовке учителей и улучшения их материального положения. Много было сделано и для высшей школы.
Степан Кузьмич Яценко был, безусловно, эффективным проводником этих замыслов правительства и, конечно же, настоящим патриотом своей станицы. Доказать необходимость учительской семинарии именно в Бесскорбной и получить разрешение на строительство было делом не простым как тогда, так и сейчас, наверное. Как это удалось Яценко, мы пока не знаем. Конечно, история сложилась так, как она сложилась, однако роль Степана Кузьмича по достоинству ещё не изучена и не оценена последующими поколениями бесскорбненцев. В истории станицы ещё немало белых пятен, заполнение которых потребует не только самоотверженного труда исследователей, но и ещё некоторым смелости, необходимой для того, чтобы перешагнуть через догмы исторической науки советского периода.
Мы изучали историю по учебникам, в которых далеко не всегда говорилась правда. Атаман казачьей станицы, как правило, изображался так – человек жестокий, малограмотный, беспощадно злой, уничтожавший коммунистов и красноармейцев. В тех учебниках было прописано, что гуманизм революции заключался ещё и в том, что “сын за отца, а отец за сына не отвечает”, и мы не знали, что дети «врагов народа» навсегда лишались тех равных возможностей, которые должны быть одними из главных основ демократического общества. Судьба С.К. Яценко и его семьи – ещё одно свидетельство казачьего геноцида и классовой «справедливости» того далёкого времени.
В 1994г. Фоменко И.Д., основатель народного музея в ст.Бесскорбной, известный краевед Ложкин М.Н. и атаман Бесскорбненского казачьего круга Бровко А.М. с казаками навестили Надежду Степановну – дочь С.К. Яценко, проживавшую тогда в селе Дмитриевском Ставропольского края. Надежда Степановна показала интересный документ, который она бережно хранила всю жизнь
От Педагогического Совета Бесскорбненской учительской семинарии.
«Гражданин Степан Кузьмич Яценко является инициатором народного образования в Бесскорбненской станице. Благодаря его усиленным трудам и популярности среди местного населения в 1912г. была им создана наша учительская семинария, которая ежегодно выпускает кадры народных учителей, обслуживающих Кубанскую область. При его горячем участии в нашей станице открыта общественная смешанная гимназия и несколько начальных народных школ в короткий промежуток времени. Его же стараниями открыты ремесленно-учебные мастерские для насаждения в трудовом населении сапожного, столярного, кузнечного и других ремесел. Такие люди, как Степан Кузьмич Яценко, крайне ценны своей любовью к народному просвещению. Почему весьма важно иметь его в рядах деятелей по народному образованию».
Председатель Педогагического Совета …(подпись).
Члены Педагогического Совета …(подписи).
6 марта 1920г.
Эта характеристика благонадёжности, выданная на бланке директора Бесскорбненской учительской семинарии, казалось, должна была защитить семью С.К. Яценко от тех бед, которые им пришлось пережить с приходом «красных». Однако этого не произошло.
Из дневника Надежды Степановны: «Когда началась гражданская война, отец ещё работал в станичном правлении. Вечерами к нему стучали какие-то «станичники», предлагали уехать. В это время мама и старшая сестра болели тифом, потому отец не мог этого сделать. Потом стали угрожать убийством…
Пришлось уехать сначала в Новороссийск, а оттуда за границу. Денег отец нам не оставил, всё ушло для строительства мельницы для станицы, которую он так и не достроил…».
Степан Кузьмич, как и десятки тысяч других кубанцев, оказался на чужбине – за границей. Много было среди эмигрантов и бесскорбненцев, держались все вместе, остановились в Сербии. Что пережил отец большого семейства, можно только предполагать. Что пережила жена, без мужа-эмигранта, «врага народа» и «чуждого элемента», с дочерьми в Бесскорбной, в обстановке подозрительности, травли, унижения, злобы и презрения, об этом можно догадываться. Семья осталась практически одна среди чужих людей, большинство сторонилось семьи атамана, хотя, может быть, и уважали, другие – открыто издевались. Долгое время никаких вестей от отца не было. Не хватало хлеба, жизнь становилась всё труднее.
Но и это оказалось не самым горьким. Безжалостная государственная машина тогда работала без остановки, перемалывая неугодные жизни. Вскоре всем детям «бывшего атамана» запретили учиться в школе. В тех самых школах, которые он Яценко, когда-то строил. В одном из писем Степан Кузьмич писал: «Дорогая моя дочь Варя, я не когда не думал, что мои дети останутся за бортом школы. Старался строить школы для всех детей; и бедных и богатых. Твой плач я слышу на далёкое расстояние. Рву на себе волосы, осознавая, что ничем не могу вам помочь…» .
Письма от атамана приходили не часто, наполненные сердечной болью о семье и Родине. В 30-е годы переписка с заграницей прекратилась.
Семья Яценко сначала работала на подёнщине. В 1929 году вступили в колхоз. Пару волов и бричку увели на общий двор. Потом пришли плотники и разобрали два сарая на доски, которые понадобились для колхозной стройки. Дальше – хуже. «Станичный актив» ходил по дворам и подчистую выгребал зерно, муку, крупу, фасоль, «ломая саботаж» во имя безумных планов хлебозаготовок. Брать у Яценко особо было уже нечего, забрали утварь – тарелки, корыто, сельхозинструменты… Семью практически разорили. Хотели «припаять» расстрельную статью – «эксплуатацию рабочего класса», но не смогли – семья трудилась сама, батраков никогда не нанимала. Не «выгорел» эксплуататор! Начались аресты за так называемый «саботаж», забирали всех подряд, даже домохозяек. Дочери, боясь за мать, уговорили уйти к старшей дочери.
Из дневника Надежды Степановны: «В период, когда со всех колхозников брали большие налоги, ходил по станице актив из молодёжи. Со штыками отыскивали они ямы с зерном, сначала у зажиточных, потом у всех подряд. Когда уже нечем было платить, отбирали скот и всё, что есть в доме. Так мы остались с одной кроватью и одним одеялом на всех. Всё чаще и чаще старших в семье стали забирать в тюрьму. Под угрозой находилась жизнь матери. Чудом она осталась жива, уехав накануне ареста далеко от этих мест».
Вскоре была арестована Евдокия (Евронея) – старшая дочь, и отправлена в Армавирскую тюрьму. Тюрьма стала символом того времени. Несчастная умерла в тюремной больнице, у неё осталось трое малолетних детей.
Продолжать сколько слез и горя перенесла эта семья можно долго – бесконечные увольнения с работы по доносу «доброжелателей», которые каким-то образом узнавали происхождение сестёр; были переходы из одного селения в другое длинною 60 – 70 км зимой, в мороз, налегке, без одежды и еды, чтобы остаться в живых.
Несмотря на всю эту страшную, бесчеловечную действительность, всю тяжесть пережитого, у дочерей С.К. Яценко не опустились руки, не загрубели души. Надежды получить образование и стать учителями не покидали сестёр всё это время. Хотелось хотя бы так быть ближе к отцу и делу его жизни. Много трудились, учились заочно, создали семьи, воспитывали и учили своих детей и сотни своих учеников, ставших достойными гражданами нашей Родины. Дочери не подвели своего отца, Степана Кузьмича Яценко, пережитое горе стало светлой памятью о нём. Анна Степановна, Ольга Степановна, Марфа Степановна и Надежда Степановна всю жизнь проработали учителями.
В конце 30-х годов пришли последние три письма от Степана Кузьмича: одно было адресовано председателю Бесскорбненского сельсовета, два других были адресованы местному врачу (Мартыненко?) и священнику. Но и этот «глас вопиющего в пустыне» не был услышан – сельсовет ответил ему отказом в оскорбительной форме (атаман, вероятно, хотел вернуться домой), а врач и священник помочь ему уже ни чем не могли, жестокие репрессии в скорости коснулись и их самих. Священнослужитель Георгий Букин, настоятель Скорбященской церкви станицы Бесскорбной, был арестован в конце 1937-го, а в начале 1938 года расстрелян…
Больше вестей от Степана Кузьмича Яценко не было, и где он похоронен – неизвестно.
Источник: Вопросы истории Поурупья. Вып. I. Материалы научной конференции, посвящённой 50-летию открытия и изучения Ильичёвского городища как памятника средневековой археологии и церковной архитектуры / отв. ред. С.Н. Малахов; сост. С.Г. Немченко. Армавир, ст.Отрадная, 2012. – 234 с., илл.