Северный Кавказ, будучи одним из стратегически важных и крупных полиэтнических и поликонфессиональных регионов, накопил огромный исторический опыт межэтнических контактов, межнационального общения и толерантности. С незапамятных времен здесь перемешались многие этносы и народы. Заметное влияние на ее хозяйственную, этническую структуру и культурную (религиозную) жизнь оказало переселенческое, колонистское движение и появление западных миссионерских обществ в Кавказском регионе.
О.Б. Халидова, Институт истории, археологии и этнографии
Дагестанского научного центра РАН
Северный Кавказ, будучи одним из стратегически важных и крупных полиэтнических и поликонфессиональных регионов, накопил огромный исторический опыт межэтнических контактов, межнационального общения и толерантности. С незапамятных времен здесь перемешались многие этносы и народы. Заметное влияние на ее хозяйственную, этническую структуру и культурную (религиозную) жизнь оказало переселенческое, колонистское движение и появление западных миссионерских обществ в Кавказском регионе.
Появление иностранных поселенцев на территории Московской Руси относится к XVI в., к правлению Ивана III (1462–1505), когда завершилось объединение русских земель вокруг Москвы и возникла необходимость оживления хозяйственного развития. Заинтересованность русского двора в их появлении на Руси объяснялась тем, что приходили они людьми практического дела – мастеровыми, земледельцами, лекарями и т.д. В основном это были лютеране (протестанты) – шведы, финны, немцы. Приток их из стран Европы не прекращался, что обусловливало рост численности общин. Постепенно протестантские общины рассеивались по территории растущей Российской империи. Первая лютеранская церковь была построена в Москве уже в 1576 г.
Как отмечает епископ немецкой Евангелическо-лютеранской церкви в республиках Востока Харольд Калнинь, самой благоприятной эпохой для лютеран в России было царствование Петра I (1700–1725) [1]. Лютеранская церковь пользовалась покровительством государя, который сам иногда посещал кирхи и пел духовные песни. Многие члены царской семьи и русского боярства породнились с немецкими дворянскими родами, что получило отражение в русской исторической литературе.
Массовой иммиграции немцев активно способствовала также переселенческая политика императрицы Екатерины II (1762–1796). Будучи еще великой княгиней, женой наследника русского престола, она хорошо понимала экономическое значение освоения новых территорий и увеличения народонаселения. Придя к власти, она продолжила дело, начатое Елизаветой Петровной, и в своем знаменитом Наказе подчеркивала: «Россия не только не имеет довольно жителей, но обладает еще чрезмерным пространством земель, которые не населены, ниже обработаны» [2].
Причиной такой политики послужили многочисленные войны с Турцией, в результате которых Россия приобрела выход к Черному морю и утвердилась на его северных берегах. К России были присоединены области на юге Украины, включавшие Херсонскую, Таврическую, часть Екатеринославской губернии и Крым. Эти обширные земли в то время были почти не заселены.
Для освоения новых земель требовались огромные человеческие и материальные ресурсы. Необжитые территории российское правительство стремилось заселить казенными крестьянами и представителями незакрепощенных сословий, что в условиях крепостнической России было весьма проблематичным. Поэтому правительство Екатерины II решило заселить окраины страны не только русскими поселенцами, но и иностранными переселенцами-колонистами. В подавляющем большинстве массу колонистского населения составили немцы, вышедшие из разных мест Западной Европы и принадлежавшие в основном к различным протестантским толкам [3].
Два манифеста и именной указ императрицы давали большие льготы и преимущества колонистам. Всем им были обещаны земельные участки для ведения хозяйства, полная свобода совести, самоуправление, свой суд, освобождение от воинской повинности и от всех податей в течение тридцати лет. Неимущим предлагались, кроме того, пособия, съестные припасы до первого урожая или «кормовые деньги». Наиболее желательным признавалось привлечение целых общин, которые устраивались бы особыми колониями, для последних за казенный счет возводились церкви и школы [4]. Особыми льготами пользовались меннониты, которые были известны «отличным трудолюбием и благонравием». Вместе с меннонитами на Юг России переселялись лютеране и реформаты.
Здесь уместно привести цитату С.М. Соловьева, который писал: «На скорое заселение своими русскими… не приходится рассчитывать и, наконец, русская обрабатывающая промышленность находится в зачаточном состоянии и страдает от недостатка опытных мастеров, подвинуть ее вперед могут только технически образованные выходцы с запада» [5]. Таким образом, российское правительство, приглашая немцев в XVIII в., надеялось с их помощью заселить пустующие земли, ожидало, что они передадут местному населению торгово-ремесленные навыки и новшества в деле хозяйственного развития, а также в их лице надеялось создать сословие, которое стало бы его социальной опорой [6].
В итоге переселение иностранцев, продолжавшееся около ста лет, привело к тому, что согласно переписи 1897 г. в России проживало 1,8 млн немцев: 76 % из них были лютеране, 13,5 – католиками, 3,7 – меннонитами, 3,6 % – реформатами [7].
Переселяясь в Россию, колонисты получали ряд материальных и юридических льгот и жили почти в полной изоляции от массы русского крестьянства. Эта изоляция имела 5 аспектов: географический (жили в безлюдных южных степях), юридический (особое привилегированное сословие, пользующееся относительным самоуправлением), экономический (большие наделы и государственные кредиты только для колонистов), национальный (язык и обычаи), религиозный (неправославная религия и секты, веротерпимость со стороны правительства при запрете религиозной пропаганды, почти полное отсутствие межнациональных браков) [8].
Для каждого региона и даже отдельной колонии права колонистов оговаривались исключительно с учетом местных особенностей. Чем больше была заинтересованность правительства в колонистах, тем более широкими правами они наделялись. Так, при переселении немцев на Кавказ им представилась возможность широкой деятельности в области ремесла и торговли, они освобождались от всех податей [9].
Территорию нынешнего региона Северного Кавказа первые немецкие поселенцы, среди которых значительную часть составляли лютеране, начали осваивать в конце XVIII в.
В результате Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. граница Российской империи претерпела изменения, в ее состав вошли земли до Кубани. Для укрепления южных границ империи сооружалась Азово-Моздокская линия, а ее территория заселялась выходцами из внутренних губерний. Российское правительство, заинтересованное в скорейшем освоении региона, разрешило переселение на Кавказскую линию поволжским немецким колонистам.
В 1778 г. немецким колонистам из Саратовской губернии было разрешено селиться на Северном Кавказе. Переселение шло медленно и к 1789 г. в район Старых Маджар переселилось 347 саратовских колонистов, но они так и не основали отдельного поселения, а разошлись по городам Кавказской губернии [10].
Необходимо отметить, что с появлением немцев-колонистов как на территории внутренней России, так и на Кавказе шло распространение протестантского вероучения, поскольку основной причиной массовой эмиграции протестантов послужил религиозный фактор. Протестантов в Россию влекла не столько заинтересованность русского правительства в их практичности, сколько возможность уйти от преследований в католических регионах Европы. Особую роль в усилении эмиграции сыграли существовавшие в то время в Германии различные религиозные секты, в частности религиозные воззрения немцев-сепаратистов из Вюртенберга.
Поэтому в начале XIX в. российским правительством были приглашены западные миссионерские общества для духовного наставничества среди немецких сепаратистов, проживавших на Кавказе. Но основной целью миссии была просветительская работа среди горцев.
Кавказ с многочисленными народами, населявшими его, считался наиболее подходящей почвой для миссионерской деятельности. Первыми, изъявившими желание завести особую, из своих единоверцев, колонию на Юге России, стали представители Эдинбургского миссионерского общества. 2 апреля 1802 г. в Санкт-Петербург с прошением отправились миссионер Паттерсон и пастор Бронтон (или Брунтон). Разрешение правительства было ими получено по билету № 103 от 14 мая 1802 г. Генрих Бронтон и Александр Паттерсон вместе с африканцем Харрисоном «прибыли в область и ассигновали место для колонии близ аулов Каррас султана…» [11]. Так, в 1802 г. у восточного склона горы Бештау возникла колония шотландских миссионеров [12]. Краевед Петр Совенко в описании Кавказских Минеральных Вод пишет, что бывшая колония шотландцев была переименована в Каррас – «…свое название колония получила от владельца некогда сими местами князя Карраса» [13]. Затем к ним присоединились 19 выходцев из Англии. Позднее в Пятигорском уезде появилась немецкая колония Константиновская [14].
Постепенно в основанное Бронтоном и Паттерсоном поселение стали прибывать шотландские ремесленники вместе со своими семьями. Многие из них были выходцами из немецких колоний, основанных в России в результате миграций XVI–XVIII вв. [15]. По данным актов Кавказской археографической комиссии, численность населения в шотландской колонии Каррас уже на 1834 г. была следующей: всего – 34 семейства, из них – 3 шотландских миссионера, 9 выкрещенных из горцев, 22 немецких колониста. Из них 30 семейств – действительные члены этой колонии, 4 остальных семейства – немецкие колонисты [16].
В 1821 г. на Кавказ были посланы сотрудники Базельского общества евангельских миссий, основанного в 1815 г. Базельская миссия получила приглашение от русского правительства направить сотрудников для осуществления духовного наставничества немецких колонистов, переселившихся на Юг России из Вюртенберга в 1818 г. Основной целью представителей миссии было осуществление евангелизационной работы среди мусульман Кавказа, поэтому наряду с работой среди немцев-протестантов они проводили проповеди и среди мусульманам. За 14 лет работы миссии на Кавказ было направлено около 40 «благовестников», которые трудились среди немецких переселенцев, мусульман и армян. Миссионерские станции располагались в городах Маджаре, Астрахани, Шуше и Шемахе.
Особенно плодотворной была деятельность одного их первых служителей Фелициана Зарембы (1794–1874), который проповедовал Евангелие среди мусульманского населения. Он изучил персидский и тюркские языки, в овладении которых ему помогал перс Мухаммед Али Казембек. Под влиянием шотландских миссионеров он 16 апреля 1823 г. отрекся от ислама, а 11 июля принял христианскую веру и имя Александр [17].
Основные цели, которые преследовали миссионеры на Кавказе, отчетливо видны из доклада барона Розена тайному советнику Блудову, где он подчеркивал: «Хотя при начальном поселении Шотландской колонии было ввиду правительства собственно распространение земледелия, ремесел и фабрик; но главным предметом самих поселенцев было обращение горских мухамеддан и язычников в христианскую веру; однако же сие намерение в начале не было ими обнаружено, так как оное относилось к их особенным личным предприятиям» [18].
Для достижения своих целей миссионеры применяли средства в виде бесед, проповедей и распространения печатной литературы. Но, несмотря на тот факт, что население Северного Кавказа в недалеком прошлом исповедовало христианство, до утверждения ислама, достучаться до массового сознания горцев было чрезвычайно трудно. Как указывает Е.Ю. Васильева, «только выкупленные у мусульман невольники, заинтересованные в получении вольной, принимали крещение и поддавались идеологической христианизации» [19]. В происходившей в то время войне на Кавказе под знаменем мюридизма воинственно настроенная часть кавказского населения и не собиралась отказываться от так называемого идеологического оружия в пользу предлагаемого христианства. Поэтому, распространяя свои евангельские идеи, западные миссии находили отклик у переселившихся на Кавказ старообрядческих общин, которые превратились уже к концу XVIII в. на Кавказе в мощное религиозное течение, захлестнувшие казачьи станицы.
Таким образом, основное направление деятельности западных миссий заключалось в распространении христианской веры среди нехристианских народов. В ходе своей работы миссионеры использовали метод устных бесед и раздачу «писанного слова Божия». Изучение местных языков и наречий давало возможность переводить Библию и тем самым влиять в более доступной форме на кавказские народы. В итоге деятельность протестантских миссионеров Шотландского и Базельского обществ происходила с разной степенью интенсивности на разные ареалы, но следовала своему основному курсу – распространению идеологического влияния.
Итак, с появлением первых протестантов в лице немцев-колонистов и западных протестантских миссий на Кавказе в начале XIX в. была создана благоприятная среда для формирования оппозиционного течения по отношению к доминирующей православной церкви.
Библиографические ссылки
1. Василевская М. От Василия III до наших дней // Наука и религия. 1992. № 8. С. 51.
2. Писаревский Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. (по неизданным архивным документам). М., 1909. С. 45.
3. Епископ Алексий. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909. С. 66.
4. Суздальцева И.А., Барышникова Н.В. Религиозно-национальный фактор в переселенческой политике правительства России на Северном Кавказе в XVIII – нач. XX в. // Взаимодействие государства и религиозных объединений: современное состояние и перспективы: Матер. северокавказ. науч.-практ. конф. Махачкала, 2004. С. 443.
5. Соловьев С.М. История России. М., 1959. Т. 23. С. 113–114.
6. Малиновский Л.В. Община немецких колонистов в России и ее региональные особенности в XIX–X вв. // История СССР. 1990. № 2. С. 175.
7. История евангельских христиан-баптистов… С. 33.
8. Малиновский Л.В. Указ. соч. С. 175–176.
9. Плохотнюк Т.Н. Дорога // Тарих. 1994. № 1. С. 27.
10. Плохотнюк Т.Н. Указ. соч. С. 25.
11. Васильева Е.Ю. Протестанты на Кавказе в XIX в: Дис. … канд. ист. наук. Владикавказ, 2002. С. 72.
12. Краснокутская Л.И. История шотландской миссии на Северном Кавказе (1802–1835 гг.): Автореф. дис. … канд. ист. наук. Пятигорск, 2000. С. 6.
13. Совенков П. Описание Кавказских Минеральных Вод. Тифлис, 1828. С. 5.
14. Чекменев С.А. Иностранные поселения на Ставрополье в конце XVIII – первой половине XIX в. // МИСК. 1971. Вып. 12–13. С. 250.
15. Васильева Е.Ю. Указ. соч. С. 72–73 // ЦГА РСО-А. Ф. 11. Оп. 49. Д. 119. Л. 55–91об.
16. Акты Кавказской археографической комиссии (далее – АКАК). Тифлис, 1881. Т. 8. С. 315.
17. Ихилов М.М. Известный дербентский ученый профессор Мирза Казембек // Знамя коммунизма. 1955. 21 окт. С. 2–3.
18. АКАК. Т. 8. С. 319.
19. Васильева Е.Ю. Указ. соч. С. 87.
Кубанский исторический журнал «Голос минувшего» № 3-4, 2008 г.