Во второй половине 1860-х годов, после окончания длительной Кавказской войны из иностранных подданных на Черноморском побережье появились болгары, греки и армяне из Османской империи, а также чехи – из империи Австрийской. Планы чешской колонизации Черноморского побережья Кавказа, во многом воплощённые в жизнь, а во многом оставшиеся лишь на бумаге, получили своё продолжение в планах по переселению в этот регион галицких русинов, которые так никогда и не были реализованы. Сравнению этих двух переселенческих движений на Северный Кавказ – реального чешского и планировавшегося русинского – посвящена эта статья.
Пукиш Владимир Степанович – соискатель Адыгейского
государственного университета, г. Анапа Краснодарского края.
fanagoria@fanagoria.ru
Во второй половине 1860-х годов, после окончания длительной Кавказской войны, Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Гагр оказалось практически безлюдным: проживавшие там ранее адыги и абазины переселились в Турцию или были переселены во внутренние районы Кубанской области. Поэтому российское правительство стало направлять сюда казачьи станицы, войсковые команды, а также переселенцев из других губерний империи и иностранцев христианского вероисповедания. Для государственного управления этим процессом 10 марта 1866 г. было Высочайше утверждено положение «О заселении Черноморского округа и управлении оным» [5, c. 1–24].
Из иностранных подданных на Черноморском побережье появились болгары, греки и армяне из Османской империи, а также чехи – из империи Австрийской. Планы чешской колонизации Черноморского побережья Кавказа, во многом воплощённые в жизнь, а во многом оставшиеся лишь на бумаге, получили своё продолжение в планах по переселению в этот регион галицких русинов, которые так никогда и не были реализованы. Сравнению этих двух переселенческих движений на Северный Кавказ – реального чешского и планировавшегося русинского – посвящена эта статья.
Делу переселения чехов на Северный Кавказ много способствовал настоятель православной церкви при посольстве России в Вене Михаил Фёдорович Раевский. Обращаясь к нему, чиновник российского МИДа Пётр Николаевич Стремоухов писал: «Если бы чехам понравились [выгодные] условия [переселения], они должны просить государя через посольство упомянуть только число семейств, желающих переселиться» [Цит. по: 3, с. 9]. В то время чешские земли Австрийской империи были охвачены массовой эмиграцией – в основном в Америку. Безземелье, перенаселённость и нехватка продуктов питания вынуждали чешских крестьян срываться с родных мест и уезжать за море. Но чешская интеллигенция, исторической чертой которой
всегда была симпатия к России (до событий 1968 года), решила повернуть эмиграцию в другую сторону – в Россию. Так они хотели спасти своих соотечественников от быстрой ассимиляции в чуждой по языку Америке. Видный чешский учёный того времени Франтишек Кампелик в 1868 г. в своём письме о. Раевскому называл фантастическую цифру будущих чешских поселенцев на Кавказе: полмиллиона человек, которые должны были бы основать там «чехославянскую губернию со свободными институтами, промышленными городами, хорошими школами, мастерскими» [3, с. 19]. Комитет по переселению чехов на Кавказ, основанный в Праге, планировал ежегодно переселять по 50 тысяч человек. Но кавказский наместник великий князь Михаил в 1869 году назвал максимальную общую цифру переселенцев в 30 тысяч человек [3, с. 22, 23].
Одним из наиболее энергичных агитаторов переселения чехов в Россию был известный пражский издатель Эдуард Валечка (1841–1905). Он опубликовал несколько брошюр-руководств для переселенцев, например, «Черноморский округ Кавказа» (Прага, 1871) и «Куда нам следует переселяться – в Америку или в Россию?» (Клатовы, 1871) [8; 9]. В обеих книгах пропагандировалась идея переселения чехов в Россию, где они смогут сохранить своё славянское «лицо». Валечка пишет: «Если уж есть такая потребность выехать, то не в Америку, а в славянскую Россию. Не уменьшим же своим отъездом [в Америку] количество славян!» [9, s. 8].
Семьям переселенцев полагались льготы. Каждой семье было обещано по 30 десятин земли, включая лесные угодья, и по 40 рублей наличными. В первый год каждому взрослому члену семьи надлежало получить «по 3 четверти ржаной казенной муки, молотой самой по себе и с отрубями», стоимость которой, однако, по истечении пяти лет следовало возместить.
Также поселенцы могли бесплатно добывать себе древесину и камень для постройки домов, либо по желанию временно поселяться в казармах или станционных домиках. До 1881 г. поселенцам гарантировалось освобождение от всех видов налогов. Создаваемые сёла имели право выбирать поверенного из числа жителей, созывать сходы для решения местных вопросов, а также основывать школы и строить костёлы. Переселенцам обеспечивалась свобода вероисповедания и использования родного языка, а также бесплатно оказывалась медицинская помощь и предоставлялись лекарства. Переселенцы будут обязаны принять российское подданство и жить согласно российским законам [7, s. 53–54].
Итак, начиная с 1868 г., чехи появляются на Черноморском побережье Кавказа, где основывают сами или вместе с представителями других наций около десятка сёл: Павловку и Варваровку под Анапой; Кирилловку, Мефодиевку, Владимировку, Борисовку, Глебовку, Гайдук под Новороссийском; Текос, Тешебс и Адербиевку вблизи Геленджика; Анастасиевку под Туапсе и хутор Мамацев недалеко от Майкопа. Эти сёла существуют и сейчас, и поныне в них слышна чешская речь, правда, в основном среди представителей старшего поколения.
Возможно, чешским опытом переселения на Кавказ руководствовался галицкий писатель и общественный деятель русофильского направления о. Иван Наумович (1826–1891), автор нереализованного проекта переселения безземельных бедных крестьян-русинов из австрийской Галичины в Новороссийский и Сухумский округа.
Во второй половине XIX в. среди немногочисленной русинской интеллигенции усиливается идеология русофильства как одна из форм реакции на давление польской администрации в Галиции и венгерских властей в Подкарпатской Руси (особенно после реорганизации Австрийской империи в двуединую Австро-Венгерскую монархию в 1867 г.). Фактор принадлежности к славянству вообще и конкретно к русскому миру, объединяющему все восточнославянские народы, стал главным в национальном самосознании русинских интеллектуалов [6, с. 35, 36].
До поры до времени австрийские власти относились к русофильскому движению русинских «будителей», как их называли, довольно снисходительно. Но в 1882 году прошёл первый политический процесс против лидеров пророссийского движения Галиции. Поводом к нему послужили события в маленьком селе Гнилички (ныне – в Тернопольской области
Украины; тогда – на самой австрийско-российской границе). Жители села хотели иметь собственный греко-католический приход, но этому воспротивился настоятель соседнего села Гнилищ, к которому принадлежали Гнилички. Крестьяне пожаловались своему помещику графу Делла Скала, который, несмотря на свою итальянскую фамилию, был православным
румыном. Он посоветовал крестьянам перейти в православие и пообещал привезти православного священника из Буковины (сейчас Северная Буковина – это Черновицкая область Украины, а Южная Буковина входит в состав Румынии). Следует сказать, что православие в тогдашней Австрии не было экзотикой: преимущественно православными были Буковина и сербы, проживавшие в империи. Но – не Галиция. Поэтому там начался процесс против наиболее известных галицких русофилов, среди которых был и греко-католический священник о. Наумович, написавший ходатайство о переходе сельского прихода в православие [4, с. 90]. Их пророссийские взгляды и контакты с русскими деятелями были квалифицированы как панславизм и стремление «оторвать Галичину и Буковину и Северную Угорщину [Закарпатье. – В. П.] от <…> австрийской державы». Обвинитель требовал смертной казни, но в итоге все подсудимые были в этих деяниях оправданы. Им всё же присудили по нескольку месяцев тюрьмы за нарушение общественного спокойствия [2, с. 82].
Наумович остался без средств к существованию – приход у него отняли, отлучив от греко-католической церкви, но ему была оказана материальная помощь со стороны России. Деньги ему были переданы через настоятеля посольской православной церкви в Вене о. М. Ф. Раевского, через которого был налажен канал предоставления финансовой помощи пророссийским деятелям Австрии [4, с. 114–115].
В 1886 г. о. Иван Наумович переезжает с семьёй в Киев. Живя в Российской империи, он не забывает о Галиции. Подобно тому, как чешская славянофильская партия стремилась перенаправить эмиграционное движение чехов из Америки в Россию, Наумович хотел, чтобы галицкие крестьяне переселялись «в родную для них Россию», восклицая: «Все-таки лучше
направлять наших людей сюда, чем в Америку!».
14 (26) октября 1890 г. он пишет своему другу О. Мончаловскому: «Я говорил вчера с одним компетентным лицом касательно наделения землей наших лемков и других галичан в округах Новороссийском и Сухумском, на берегу Чёрного моря, именно там, куда ездили аргонавты за золотым руном, где земной рай, виноград растет дико, грецкие орехи гниют на земле и превращаются в навоз, и где одна беда: отсутствие коммуникаций. <…> за Азовским морем тянется эта пустая земля от Анапы до Сухума, и она предназначена для галичан, но в таких размерах, чтобы не обезнародить нашу родину [Галичину. – В. П.]» [2, с. 91–93]. Испросив покровительство высокопоставленных лиц в Петербурге, Наумович договаривается о
приобретении для галичан земли по очень низкой цене – 5 рублей за десятину, с многолетней рассрочкой. Он пишет: «Здесь будут огромные заработки при постройке железных дорог <…> а когда будет построена железная дорога, земля тогда повысится в цене. Я не сомневаюсь, что нашим голодающим будет дана возможность существования» [2, с. 93].
Наумович, как показывают документы 1891 года, помог галицким крестьянам основать неподалеку от Сухума селения Наумовичи и Старую Черниговку [2, с. 91]. Село Черниговка существует в Гульрипшском районе Абхазии до настоящего времени.
В 1891 году Иван Наумович лично выезжает на Кавказ, чтобы подобрать места для поселения. Он посетил Новый Афон, Туапсе, Новороссийск, Пятигорск, Тифлис, Елисаветполь, Кутаис и Батум. В своих восторженных впечатлениях о поездке он пишет, что «галицко-русские колонии принесут много пользы как галичанам, так и России, ибо первых оттянут от переселения в Америку и спасут перед денационализацией, второй же дадут трудолюбивое и спокойное население, способное переменить глухие и дикие окрестности в цветущие селения» [2, с. 93].
Однако на обратном пути о. Наумович заболевает и умирает в больнице в Новороссийске. По одной из версий, его отравили. В Новороссийске о болезни Наумовича одному из первых сообщили его знакомому, священнику Владимиру Гофману. Впоследствии он же, о. Гофман, участвовал 5 (17) августа 1891 г. в похоронах Наумовича и произнёс о нём «прочувственное надгробное слово» [2, с. 94]. Примечательно, что В. Гофман был чехом по национальности. Поэтому возможно, что именно священник Гофман являлся источником информации о. Наумовича об опыте переселения чехов на Северный Кавказ.
Но – так галичанам и не довелось переселиться на Черноморское побережье Кавказа, как того хотел И. Наумович. Кто знает, какими могли бы стать повороты нашей истории, если бы этот план был реализован, и галичане встретились бы здесь со своими единокровными братьями – черноморскими казаками, бывшими запорожцами…
Среди подсудимых львовского процесса 1882 г., помимо о. Ивана Наумовича, были и наиболее известный из карпаторусинских общественных деятелей русофильской ориентации Адольф Добрянский (1817–1901), а также его дочь Ольга Грабарь (1846–1933) – мать будущего русского художника, директора Третьяковской галереи Игоря Эммануиловича Грабаря (1871–1960).В печати этот процесс так и называли – «процесс Ольги Грабарь». О Добрянских упоминаем здесь потому, что в дальнейшем судьбы членов этой семьи не раз пересекались с Северным Кавказом. Так, в Адлере, закончил свою жизнь карпаторусинский общественный деятель, юрист Эммануил Грабарь (? – 1910), муж Ольги Грабарь и отец Игоря Грабаря. Интересно, что Э. Грабарь также состоял в близких отношениях с венским священником о. Раевским [6, с. 144]. Издателем газеты белого движения «Единая Русь», выходившей в Екатеринодаре во время гражданской войны, был галицкий русофил Алексей Юлианович Геровский (1883–1972), внук А. Добрянского и двоюродный брат И. Грабаря. А. Геровский служил в Добровольческой армии генерала А. И. Деникина [6, с. 133].
Судьбы русинов и чехов на юге России вновь пересеклись в годы гражданской войны. Так, в Первом Кубанском походе Добровольческой армии принимали участие Чехо-словацкий инженерный полк и Галицко-русский взвод. Чехо-словацкий полк был сформирован из пленных чехов капитаном Яном Немечеком в Ростове-на-Дону по договору с генералом М. В. Алексеевым. В него записались более 200 человек. Галицко-русский взвод был сформирован Григорием Семёновичем Мальцем из 40 русинов – гимназистов и студентов, обучавшихся в Ростове-на-Дону. Автор статьи о чешском полке и галицком взводе Добрармии Василий Романович Ваврик (1889–1970), сам участник Корниловского похода, перечисляет фамилии галичан-гимназистов, погибших в бою у реки Белой: Гошовский, Дьяковский, Купецкий, Лещишин, Журавецкий, а также тяжело раненного комвзвода прапорщика Богдана Яцива [1, с. 108, 110]. В. Ваврик отмечает, что галичане находились в Добровольческой армии до самого конца, вплоть до эвакуации из Крыма (после полученного в ст. Мечетинской и в Таганроге пополнения взвод был преобразован в Карпаторусский отдельный батальон) [1, с. 111– 112].
Как видим, на переломе XIX–ХХ вв. на Северном Кавказе удивительным образом переплетались судьбы многих представителей чешского и русинского народов, которым вскоре – с 1919 г. – было суждено прожить два десятилетия в одном государстве: молодой Чехословацкой республике.
Источники и литература
1. Ваврикъ В. Р. Чехо-словацкiй инженерный полкъ и Галицко-русскiй взводъ въ Корниловскомъ походѣ // Въ память I-го Кубанскаго Похода. Сборникъ подъ редакцiей Б. И. Казановича, И. К. Кирiенко и К. Н. Николаева. Бѣлградъ, 1926.
2. Мончаловскiй О. А. Житье и дѣятельность Ивана Наумовича. Львовъ, 1899.
3. Ненашева З. С. Начало эмиграции чехов в Россию в середине XIX века // Slovanské historické studie. Praha, 2003. – № 29.
4. Пашаева Н.М. Очерки русского движения в Галичине XIX – XX вв. М., 2001.
5. Положение о заселении Черноморского округа и управлении оным. СПб, 1866. С. 1–24.
6. Поп И. Энциклопедия Подкарпатской Руси. Ужгород, 2001.
7. Auerhan J. České osady na Kavkaze. Praha, 1920.
8. Valečka E. G. Černomořský okruh Kavkazu. Praha, 1871.
9. Valečka E. G. Máme-li se stěhovat do Ameriky aneb do Ruska? Klatovy, 1871.
Источник: Кубань-Украина: вопросы историко-культурного взаимодействия. Выпуск 4. / Сост. А. М. Авраменко. – Краснодар – Киев: «ЭДВИ», 2010. – 340 с., ил.
Составители сборника выражают благодарность за финансовую поддержку:
- директору ФГУП «Краснодарское ПрОП» Игорю Юрьевичу Кожевникову,
- учредителю ККОО «Содружество Кубань-Украина» заслуженному тренеру России Владимиру Николаевичу Красноштанову,
- профессору Краснодарского государственного университета культуры и искусств, Заслуженному работнику культуры Кубани и Украины Виктору Кирилловичу Чумаченко.