Имущественное расслоение казачества было всегда. Это приводило не только к напряжению и недовольству среди казаков, но и отрицательно сказывалось на эффективности ведения хозяйства, на достатке людей.
В.И. Комлацкий,
доктор сельскохозяйственных наук,
профессор, заслуженный деятель
науки России, атаман Всекубанского
казачьего войска
Имущественное расслоение казачества было всегда. Это приводило не только к напряжению и недовольству среди казаков, но и отрицательно сказывалось на эффективности ведения хозяйства, на достатке людей. В конечном итоге события 1917–1924 гг., размежевание казачества – следствие нарастающего недовольства между старшиной (казачьим руководством) и рядовым большинством.
Еще на заре Кубанского казачества у кошевого атамана Черноморского войска Антона Головатого в числе имущества в Екатеринославской губернии было 3 950 десятин земли и 35 500 десятин земли с крестьянскими и барскими домами, по прибытии на Кубань он обзавелся на Тамани и в Екатеринодаре двумя ветряными мельницами и одной водяной, двумя хуторами, тремя рыболовными заводами и т.д.
Другой атаман Черноморского войска – Безкровный – имел собственные поместья и крестьян, в Щербиновском курене – родовой дом, хутор, табун лошадей, стадо коров, тысячные отары овец.
Большие земельные наделы имели и другие атаманы. Так, наказной атаман Бурсак покупал (нанимал) людей для работы в своем хозяйстве.
Как видим, идеи частного хозяйства не были чужды казачьей старшине. С другой стороны, налицо – социальная неоднородность среди казаков. Она вызывала естественное стремление, прежде всего – у сильной личности (а таких среди казаков было много) к обособленности и личной свободе. Свобода – драгоценный дар современной цивилизации – обуславливается не только правовыми нормами (часто – лишь декларируемыми), но, главным образом, тем, имеются ли у личности та или иная собственность, а иначе говоря – богатство и достаток, капитал или экономический фундамент.
Ф.А. Щербина с осуждением писал о трех лицах казачьей верхушки – кошевом атамане Чепеге, войсковом судье Головатом и войсковом писаре Котляревском, которые приняли на себя роль учредителей и законодателей порядков войска, роль, не предоставленную им ни Высочайше пожалованной Грамотой, ни другими документами. Уничтожив формы самоуправления Запорожской сечи, они составили свой законодательный акт под именем «Порядка общей пользы».
Этим актом устранялись выборное начало в войске и общественный контроль, оставались лишь внешние формы устройства и управления. Прообраз авторитарного управления в казачестве сохранился, к сожалению, и до сегодняшнего дня – что, вероятно, во многом и послужило причиной раскола в казачьем движении, а также – создания параллельно развивающихся казачьих структур, с одинаковыми целями и задачами. Но это уже другой вопрос…
В нашу задачу входит анализ взаимосвязи эффективности ведения хозяйства (сельского, подворного) при различных формах землевладения. Казаки были наделены землей, в основном, в общинном владении; а частью – в частной собственности. Таким же образом владели землей и иногородние, и кавказские горцы, ставшие, по иронии судьбы, иностранцами у себя на родине.
Частное землевладение могло покупаться и продаваться. К таким землям относились также и офицерские земли, пожалованные царём за службу на Кавказе. Содействовал приобретению земли в частную собственность (частное владение) и Крестьянский земельный банк.
Огромная часть иногородних была без земли, могла лишь арендовать как частнособственнические участки, так к казачьи наделы.
К 1911 г. общая численность крестьян была в области 988 155 душ, горцев – 125 752.
Почти три четверти крестьян желали получить землю, и для них соблазн получить её – пусть даже через экспроприацию, в процессе революции – был очень велик.
Эти проблемы дошли до сегодняшних дней, и выражаются они несовершенным законом землепользования, особенно – на территории Краснодарского края, где, ввиду высокой плотности населения и привлекательности территории земельный вопрос продолжает оставаться актуальным и сегодня.
В первой волне приобретения земли в пожизненное владение на Кубани в 1991–1994 гг. землю взяли около 14 тыс. человек. Больше половины этой земли составляли мелкие наделы по 2–10 га. Среди новых собственников казаков было всего несколько сот.
По социальному статусу среди первой и, можно сказать, окончательной волны фермеров-землевладельцев 87–90 % составили бывшие управляющие, секретари райкомов, директора колхозов и совхозов. Другими словами, социальное напряжение на Кубани из-за распределения земли сегодня такое же, как и 100–200 лет назад.
В историческом плане до 1917 г. в Кубанской области собственником земли считалось только Кубанское казачье войско (за исключением казенных и частных земель). Однако это право было сильно урезано. Войско не могло передавать свои земли в собственность другому, продавать, дарить и отчуждать. Не могло свободно сдавать в аренду (лишь с позволения вышестоящего руководства).
Согласно указу Екатерины II, который определил характер землевладения на последующие годы, земля жаловалась войску – т.е. общине, юридическому лицу, а не отдельным её членам (казакам). Жаловалась земля в «вечное» владение, а не в собственность – т.е. без права распоряжения.
Успех борьбы общинного начала с индивидуальным при общинном землевладении окончательно завершался при распределении паев при переделах. Этот закон не защищал личность. Усредненный общинный интерес брал верх над личным.
Особенно это относилось к так называемой клиновой (полосной или севооборотной) системе распределения.
При пайковой системе распределения (более индивидуалистической) паи фиксировались за владельцем на весь период до передела. На паевых землях строились даже усадьбы (хутора).
Главным социальным фактором, сдерживающим общественный прогресс личности к землепользованию, следует считать принцип уравнительности – как основу всякой общинности, включая и землепользовательную.
Бесперспективность общинного землевладения была очевидной. Не в поземельном ли владении и пользовании землей кроется существенная и главная причина оскудения казачества?» – спрашивал один из приверженцев общины Л. Тмутараканский.
Уже с 23.04.1870 по Высочайшему утверждению осуществилось положение об обеспечении землей генералов и офицеров и классных чиновников войска. По утверждению Ф.А. Щербины, была окончательно подготовлена почва для разрушения общинного землевладения.
Устремления чиновного казачества – создать себе собственное частное землевладение – сбылись. А общинное оставалось для рядовых казаков. С этого момента число частновладельческих участков и количество владельцев вырастало постоянно.
К 1912 г. в частной собственности было 946 212 десятин земли, в том числе «офицерской» – 425 456 десятин.
Настало время определенно сказать об эффективности использования земель на Кубани к 1917 г.
Так, недоимки казенных сборов в период с 1899 по 1908 гг. по сельским общинам возросли с 23,1 до 92,1 %. И это притом, что этот период для Кубани был льготным по сравнению с сельскими общинами России, где был ещё и земский сбор для содержания земской стражи.
При частной форме землевладения поступления от сборов отличались высокой устойчивостью, а недоимки значительно сократились.
Пример сегодняшний: когда 650 бывших колхозов и совхозов должны в бюджет Кубани более 10 млрд. рублей, а 14 тыс. фермеров – всего 500 тыс. рублей. Вероятно, эти цифры наши законодатели не принимали во внимание, формируя и принимая Закон об особом землепользовании на Кубани.
Средние урожаи как в России, так и в Западной Европе в период 1870–1900 гг. были в пределах 35–40 пуд/дес. (5–7 ц/га).
В Европейских странах этого периода частная форма собственности позволила к 1916 г. увеличить урожайность до 16–17 ц/га. В обобществленных хозяйствах СССР еще в 1950-х гг. велась борьба за 100- пудовый урожай, т.е. 16 ц/га.
В последние 20–25 лет урожайность полей в Европе почти в 2 раза выше, а эффективность ведения сельского хозяйства в 5–7 раз лучше!
Развитие растениеводства на Кубани способствовало наращиванию поголовья животных. К 1916 г. лошадей было 905 тыс., волов 125, коров 423 тыс. голов, а всего крупного рогатого скота – 1,3 млн., овец 1,4 млн., коз 53 тыс., свиней более 900 тыс. голов. Это позволяло обеспечить мясом и молоком население, вести производство, экспортировать шкуры и овчину.
Все животноводство было в частных руках, а по уровню его развития Кубань занимала одно из первых мест в России, немного уступая Ставропольской губернии.
Частное производство в аграрном секторе росло с каждым годом. Из года в год на Кубани увеличивался сбор зерна. К 1900 г. Кубань вывозила более 30 % годового сбора зерна – как на внутренний рынок, так и за границу.
Общинное ведение хозяйства казаками уверенно вело к обнищанию казачества.
В отличие от России с ее феодально-общинными предрассудками другие народы к этому времени либо уже распустили общину, как во Франции, либо вообще не допускали ее, как в США, и конституционно закрепили землю за каждым крестьянином в частную собственность – с возможностью объединения в различные товарищества и кооперативы.
В оценке Столыпинской аграрной реформы, последовавшей вслед за указом царя от 9.11.1906 г. «O выделении крестьян из общины и о крестьянском землепользовании», направленным на разрушение общины и развитие частной крестьянской земельной собственности, в России в 1917 г. взяла верх идея социализации земли – уравнительно-надельного общинного землепользования.
По уровню сельскохозяйственного производства и эффективности его ведения Россия была отброшена на задворки экономической истории и сейчас медленно пытается исправить свои исторические ошибки.
Конференция «Ф.А. Щербина и народы Юга России. История и современность», 2006 г., февраль, Краснодар