В 1990-е гг. в Анапе, Ейске, ст. Полтавской (Краснодарского края) и Ростове-на-Дону прошли конференции, посвященные истории казачества. Одной из наиболее острых и дискуссионных проблем на них была проблема расказачивания. Учитывая расплывчатость и при этом частое использование данного термина, представляется необходимым проанализировать основные мнения, высказанные в ходе дискуссии по вопросу о расказачивании и подвести ее итоги.
Ратушняк Олег Валерьевич,
кандидат исторических наук, доцент.
Кубанский государственный университет, г. Краснодар
В 1990-е гг. в Анапе, Ейске, ст. Полтавской (Краснодарского края) и Ростове-на-Дону прошли конференции, посвященные истории казачества. Одной из наиболее острых и дискуссионных проблем на них была проблема расказачивания. Учитывая расплывчатость и при этом частое использование данного термина, представляется необходимым проанализировать основные мнения, высказанные в ходе дискуссии по вопросу о расказачивании и подвести ее итоги.
Интересен тот факт, что решение вопроса о расказачивании тесно увязывается с проблемой сущности казачества (сословие, субэтнос, этнос и т.п.). В частности А.И. Козлов правомерно утверждает, что «в прошлом казачество представляло собой весьма сложное социальное явление, в котором в тугой клубок неразрывно сплетались и сословные, и этнические черты». Этой же точки зрения придерживается В.П. Трут: «Казаки, одновременно входя и в этносоциальную, и социально-классовые структуры организации общества, являлись и представителями особого субэтноса, и особого служилого сословия». Оба историка солидарны и в том, что в годы гражданской войны большевистское руководство стремилось к «полной ликвидации не только сословных, но и, главным образом, этнических черт казачества» (В.П. Трут), а потому «удары наносились не только по исчезавшей сословной их (казаков – О.Р.) стороне, но и по этнической» (А.И. Козлов). При этом А.И. Козлов отмечал, что «процесс естественного, эволюционного, объективного размывания (или, как часто говорят, расказачивания…) и дифференциации казачества, в советское время получил свое продолжение в насильственных формах, когда в результате административно-бюрократических мер, носивших политический характер, казачество как сословие, подобно другим сословиям, прекратило свое существование». В.П. Трут обращает внимание на разноплановость такого явления как социально-экономическое расказачивание («саморасказачивание»), вызванное «объективными обстоятельствами изменений в социально-экономической сфере жизни казачества.., и целенаправленную политику большевистского руководства по отношению к казачеству в годы гражданской войны.., т.е. комплекс практических мероприятий, обусловленных исключительно субъективными факторами и преследующими цель ликвидации казачества как такового». Данную политику советского государства В.П. Трут характеризует как геноцид.
С ростовскими историками полемизировали В.П. Данилов и И.И. Алексеенко. В.П. Данилов утверждал, что «казачество – сословно обособленная часть сельского населения, крестьянская по происхождению, а для основной массы – по характеру труда и образу жизни». Как и В.П. Трут, он отмечает, что «понятие "расказачивание" имеет два весьма различных содержания. Одно из них связано с ликвидацией сословных различий в обществе, давно назревшем демократическом акте, направленном прежде всего на ликвидацию сословных привилегий дворянства и сословных ограничений крестьянства». В то же время, по мнению В.П. Данилова, «совершенно иной смысл слову "расказачивание" был предан в начале 1919 г., связано это было с массовым террором, направленным в значительной мере на физическое истребление казаков и их растворение в крестьянской среде посредством массового переселения крестьян из малоземельных районов России». Однако, учитывая, что московский историк делает упор на сословную сторону казачества, говорить о каком-то геноциде не правомерно. Подобной точки зрения придерживался и И.И. Алексеенко, считавший расказачивание «ущемлением былых прав казаков». По его мнению «первый этап раскзачивания вызван вовлечением казачества в процесс капиталистического развития. Второй – политикой правящей большевистской партии в годы революции и гражданской войны, когда казаков лишили привилегий».
Е.Н. Осколков считал, что понимание расказачивания только как системы «мер Советской власти, направленных на ликвидацию сословной замкнутости казачества, его привилегий и культурных традиций.., жестоких насильственных административных и военно-карательных мер» слишком узко и не дающим полного представления об этом процессе. Он высказал мнение, что более правильно «рассматривать расказачивание как специфическое проявление в казачьих регионах общего процесса раскрестьянивания, т.е. как разложение казачества в результате проникновения в казачью общину товарно-денежных знаков».
В.Н. Ратушняк, применяющий к казачеству такие определения как - "субэтническая часть русского народа", "уникальный субэтнический генофонд российского суперэтноса", считает, что «по отношению к казачеству проводилась свойственная большевикам классовая политика, т.е. борьба против зажиточных слоев населения. Но трагедия казачества заключалась в том, что большинство его было среднезажиточным, а казак-середняк по своему экономическому уровню был то же, что зажиточный крестьянин центральной российской деревни. Вот почему большинство казаков, в конечном счете, подверглось репрессиям». При этом В.Н. Ратушняк подчеркивает: «Трудно полностью согласиться с тем, что казачество уничтожалось как этнос… Но, видимо, нельзя отрицать и того факта, что к казачеству было особое отношение большевистской элиты».
Подобную сдержанную позицию занимает и С.А. Кислицын. «Отрицая очевидные перехлесты и перегибы о "жидо-масонском заговоре" и об "этнографическом геноциде" со стороны лидеров большевизма еврейского происхождения», он предлагает применять по отношению к большевистской политике термин «террор на грани геноцида», отмечая при этом, что «массовый террор, являющийся трагической нормой любой гражданской войны, в основном осуществлялся в границах классового подхода».
В.Е. Щетнев считает, что термин "расказачивание" «неадекватно отражает то, что происходило в реальной жизни», так как казачество было одновременно «юридически военно-служилам сословием, социально-экономической группой (казачье хозяйство) и этническим образованием (субэтнос)». По его мнению, сами термины "расказачивание", "геноцид", "репрессии" нуждаются в конкретизации, т.к. «каждый из них отражает лишь часть истины», и поэтому «для определения того, что происходило с казачеством, более адекватным представляется термин "стратацид" (от слова "страта" – социальный слой)».
В целом в ходе проходившей дискуссии историкам не удалось придти к какому-то общему выводу. Это связано с тем, что вопрос о термине "расказачивание", так или иначе, увязывался (а иначе и не могла быть) с вопросом о происхождении и сущности казачества, который до сих пор является дискуссионным. По-видимому, в настоящее время термин "расказачивание" может использоваться только при условии раскрытия его содержания, указании методологических подходов в понимании казачества.
Конференция «Ф.А.Щербина, казачество и народы Юга России», 2007 год, февраль, г. Краснодар