В результате проведенной в 2008 г. плановой работы по рассекречиванию архивного фонда были сняты ограничительные грифы с комплекса документов Кущевского райкома КПСС за период 1923–1955 гг. Наибольший интерес в связи с темой социально-экономической политики советской власти в конце 20–начале 30-х гг. XX века представляют архивные материалы, охватывающие 1929–1933 гг. – время коллективизации и раскулачивания.
А.И. Берляев (г. Краснодар)
В результате проведенной в 2008 г. плановой работы по рассекречиванию архивного фонда были сняты ограничительные грифы с комплекса документов Кущевского райкома КПСС за период 1923–1955 гг. Наибольший интерес в связи с темой социально-экономической политики советской власти в конце 20–начале 30-х гг. XX века представляют архивные материалы, охватывающие 1929–1933 гг. – время коллективизации и раскулачивания.
Развертывание процесса коллективизации, экономические процессы в деревне, усиление давления на крестьянство нашли свое отражение в следующих документах:
– протоколы районной комиссии по коллективизации и хлебной тройки, резолюции районной батрацко-бедняцкой конференции (1929 г.) на которых рассматривались вопросы проведения хлебозаготовок, работы МТС, указания по обобществлению фондов семян и осуществлению посевной кампании в русле политики наступления на кулачество. Как отмечалось в протоколе заседания Кущевской районной хлебной тройки, «…кулацкая часть хлебодержателей злостно задерживает хлеб и оказывает упорство, противопоставляя себя решениям общегражданских собраний…» [1], что вызывало ответные репрессивные действия в виде наложения штрафов и выставления на торги имущества хозяйств, не выполнявших планы хлебосдачи;
– переписка и указания райкома ВКП(б) по вопросам коллективизации и массово-политической работы (1928–1929 гг.), обеспечению ударных хлебозаготовок, данные по экономическим итогам 1928-29 хозяйственного года и перспективы на 1929-30 год, указания об обобществлении фонда зерна для проведения весеннего сева [2]. Общая напряженность хозяйственной кампании 1929 г. описывается в постановлении бюро Кущевского райкома от 15 ноября 1929 г. «О хлебозаготовках»:
«1. Отметить, что в установленные сроки к 7 ноября план хлебозаготовок не выполнен…
3. Отмечая слабый нажим на кулака и невыполнение им данных заданий (всего по району на 5 ноября выполнено 70%)… обязать ячейки усилить нажим на кулацкие элементы, отнюдь не допуская перегибов к середняку, а также категорически предложить ячейкам не допускать продажи кулацких хозяйств на слом без ведома райхлебтройки…
5. Отмечая недопустимое падение темпа хода хлебозаготовок после Октябрьских торжеств, что явно угрожает срывом плана до осенних дождей, – ОБЪЯВИТЬ С ПЯТНАДЦАТОГО ПО 25/XI УДАРНИК ПО ХЛЕБОЗАГОТОВКАМ»…
7. Отмечая недопустимо слабое поступление под семя, обязать ячейки и уполномоченных РК по хлебозаготовкам в ударном порядке развернуть работу по заготовкам под семя, решительно в порядке задания заставить кулацко-зажиточную часть немедленно выполнить. За невыполнение привлекать к ответственности…» [3].
О тяжести бремени, обрушившегося на станичников в это время, может свидетельствовать отрывок из резолютивной части протокола конференции бедноты и батрачества: «Конференция призывает бедноту, середняков и колхозников к 12-й годовщине Октябрьской революции сдать полностью все имеющиеся у них излишки хлеба, уплатить полностью ЕСХН, Госстрах, внести досрочное самообложение, расплатиться с кредитами и контрактацией, подписаться на заем в размере, обеспечивающем выполнение контрольных заданий, уплатить взносы по займу согласно наступивших сроков, произвести полностью расчет по засыпу семфондов и продфондов, обеспечить выполнение каждым двором, каждым колхозом намеченного плана по зяблевой вспашке, организовать новые крупные колхозы и посевные товарищества…» [4];
– отдельные материалы, отражающие социально-экономические аспекты сельскохозяйственной реформы, например, план производства посевной кампании и кредитования хозяйств, крестьянского займа; сводки выполнения хлебозаготовок, а также списки лиц, осужденных по делам о хлебозаготовках и обобщающие ведомости судебных процессов по уголовным делам этой категории [5]. За несдачу зерна осужденные по решению суда получали наказание в виде лишения свободы на срок нескольких месяцев с конфискацией имущества – зерна, скота, сельхозтехники и построек.
Наиболее примечательны документы, повествующие о драматических событиях тех лет – выселении крестьян, отнесенных к категории «кулаков».
Эти сведения представлены в циркуляре Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и циркуляре Кущевского райкома ВКП(б) партийным ячейкам о порядке проведения выселения кулаков, в докладе Донского окружкома ВКП(б) о проведении в Донском округе массовой операции по изъятию кулачества, в протоколах заседания районной комиссии по переселению кулацких хозяйств, а также в виде выписок из протоколов бюро райкома ВКП(б), информационных сообщений партийных органов о ходе выселения [6]. Постановление районной комиссии по переселению кулацких хозяйств из Кущевского района от 3 февраля 1930 г. предусматривало проведение этого мероприятия, в частности, следующим образом:
«…4. Операцию разбить на два периода: 1-й – изъятие глав семей кулаков, и 2-й – переселение семей кулаков.
1-й период – проводить конспиративно, замкнуто (момент изъятия).
2-й период – проводить с широким участием батрацко-бедняцких масс, развивая широкую агитационно-массовую работу…
10. В 20 часов 5 февраля провести собрание членов ячейки партии, комсомола и выделенного актива бедняков, на котором секретарю ячейки сообщить о предстоящей работе…
13. С 21 часу 5 февраля до 4 часа 6 февраля все изъятые кулаки должны быть в сельсовете…
14. В 4 часа 6 февраля все изъятые кулаки направляются в Кущевку…
21. Во время нахождения кулаков под арестом выставить усиленные наряды. Всякие переговоры строго воспрещаются.
22. После отправки кулаков начинается второй период операции, проводится не позже 10 часов утра 6 февраля собрание бедноты, общегражданские, женские собрания по хуторам, кварталам, пленум совета. На этих собраниях ставятся вопросы о переселении кулаков и их семей. На этих собраниях должны быть вынесены постановления, требующие переселения кулаков и их семей из пределов Северо-Кавказского края, как срывающих все хозяйственно-политические кампании, занимающихся злостной агитацией против советской власти…
23. Время выселения семей будет произведено не позднее 10-го февраля. Точно час отправления на станцию Кущевка будет указан особо» [7].
Подобные операции проводились неоднократно, арестовывались и высылались из района скрывавшиеся кулаки, а также «довыявленный» и «обактивившийся» «контрреволюционный элемент».
Помимо подробных организационно-методических указаний по проведению операции, в документах содержатся и красноречивые устные мнения станичников о происходящем, отражающие раскол в сельском обществе. Так, со стороны выселяемых звучали слова: «Нам нигде работать не страшно, на новом месте построим такой колхоз, что только полюбоваться тем гадам, которые нас здесь выгоняют!», «Пусть нас таких свезут со всех концов страны, мы там организуемся и припомним еще, как выселять, мы еще вернемся!», и, в ответ, от бедняков: «Они легко наживались на наших горбах, пусть теперь наживут своими горбами, тогда соввласть не будет у них ничего отбирать и не будет выселять» [8].
Для проведения биографических исследований представляют интерес поименные списки жителей района, пострадавших от раскулачивания. Так, в протоколах комиссии по завершению сплошной коллективизации содержатся списки крестьян, исключенных из колхозов Кисляковского сельсовета, с указанием членов семьи и перечнем имущества [9].
В составе документов «особой папки» сохранились постановление Кущевского райкома ВКП(б) и протоколы заседания районной тройки по выселению «классово чуждых и враждебно настроенных элементов» из занесенной на «черную доску» станицы Шкуринской за 1933 г. В прилагающихся списках значится более трехсот семей выселенных крестьян [10]. В постановлении бюро Кущевского райкома ВКП(б) от 12 апреля 1933 г. по этому вопросу говорится:
«…В соответствии с решением крайкома партии произвести выселение из станицы Шкуринской 300 хозяйств…
Выселению подлежат кулацкие единоличные хозяйства, отказавшиеся от сева и злостно нарушающие общественную собственность, и колхозные хозяйства, злостно саботирующие весенний сев, имеющие в своем составе трудоспособных мужчин…
…Предложить сельсовету после проведения операции своевременно, точно учесть имущество, подлежащее конфискации (подлежат конфискации средства производства, недвижимое имущество) и представить опись такового в районную тройку не позднее 15 апреля к 4-м часам дня» [11].
К сожалению, строки документов не в полной мере передают весь трагизм происходивших событий. В протоколах, сводках, телеграммах замалчивались голод, вымирание станиц, судьбы высланных из родных мест станичников. Но даже сухие фразы о «саботаже», «невыполнении планов хлебозаготовок», «напряжении всех сил» дают представление о том, какой ценой давалась коллективизация простому крестьянину. Объективное изучение всего спектра источников – устных и письменных, бытовых рассказов и официальных отчетов поможет нам восстановить правдивую картину тех дней.
Примечания
1. ЦДНИКК. Ф. 163. Оп. 1. Д. 98. Л. 2.
2. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 99.
3. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 99. Л. 25-25об.
4. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 99. Л. 35.
5. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 100.
6. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 108.
7. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 108. Л. 5-6.
8. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 108. Л. 32-33.
9. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 116. Л. 13-48.
10. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 127а. Л. 13-36.
11. Там же. Ф. 163. Оп. 1. Д. 127а. Л. 10.
Из книги: Историческая память населения Юга России о голоде 1932–1933 г. Материалы научно-практической конференции / Под редакцией Н.И. Бондаря, О.В. Матвеева. Краснодар, Типография «Плехановец», 2009. – 454 с. Прил.