Живя на Кубани, житнице России, видя каждый день на своём столе хлеб, десятки его сортов в хлебных магазинах, нам сложно или даже невозможно понять, что такое муки голодной смерти. Нам сложно поверить, что такое вообще возможно на Юге России, на Кубани, когда голод выкашивал не то что отдельные семьи, а улицы, края, хутора, на 60–70 процентов население многих станиц Дона и Кубани.
В.А. Бекетов,
председатель Законодательного
собрания Краснодарского края
Неурожаи и как следствие, голод – явление не такое уж редкое. С ним c древности и вплоть до современности сталкивались и сталкиваются народы России, Европы, Америки, Африки. В настоящее время своеобразными эпицентрами голода являются Южная и Юго-Восточная Азия. В мире ежегодно от недоедания умирает порядка 15 миллионов детей [1]. В этой цифре есть и доля России, но она минимальна.
Живя на Кубани, житнице России, видя каждый день на своём столе хлеб, десятки его сортов в хлебных магазинах, нам сложно или даже невозможно понять, что такое муки голодной смерти. Нам сложно поверить, что такое вообще возможно на Юге России, на Кубани, когда голод выкашивал не то что отдельные семьи, а улицы, края, хутора, на 60–70 процентов население многих станиц Дона и Кубани. Нам сложно представить, что этот цветущий край представлял собой, как отмечает в своих воспоминаниях один из очевидцев тех страшных событий, пустыню.
На Юге России недостаток хлеба ощущался в 1921, 1947 годах. В данном случае речь идёт о страшном голоде 1932–1933 гг., охватившем Украину, часть Казахстана, Поволжья, Урала и Южной Сибири, а также Чернозёмный округ, Дон и Кубань.
Как свидетельствуют архивные документы и воспоминания тех, кому каким-то чудом удалось перенести нечеловеческие страдания и выжить, для Юга России это был искусственный голод.
Нам сложно сегодня представить масштабы трагедии тех лет. По некоторым данным в Северо-Кавказском крае, включавшем в себя и значительную часть территории современных Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв, ежемесячная смертность, начиная с июля 1932 года, составила в среднем 12247 человек, а в апреле, мае, июне, 1933 года соответственно 59242, 60038 и 56062 человека [2]. Это количество ежемесячных мучительных смертей не воспринимается сознанием современного человека.
Ещё сложнее сегодня ответить на вопрос о причинах и последствиях голода 1932–1933 годов для СССР, бывших союзных республик (Украины. Казахстана, Белоруссии), отдельных регионов России (Кубани, Дона и др.). Слишком неравномерно исследована эта проблема по бывшим республикам СССР, административно-территориальным единицам России. Больше всего продвинулись в изучении этого вопроса украинские историки и архивисты, что, к сожалению, способствовало не только объективному освещению трагедии «голодовки», как говорят на Кубани, но и политизации, этнизации проблемы: «голодомор 1932–1933 гг. – геноцид украинского народа». Однако материалы региональной научно-практической конференции по Югу России, лежащие в основе данного сборника, архивные материалы Центра документации новейшей истории Краснодарского края, полевые материалы Кубанской фольклорно-этнографической экспедиции, помещённые в этой книге, никаких оснований для этого не дают. Об этом же пишет и член-корреспондент Российской Академии наук В.П. Козлов: «Не обнаружен ни один документ, подтверждающий концепцию «голодомор-геноцид» [3].
Такого рода конференции и издания – это шаг на пути установления правды о трагедии 1932–1933 гг. На основе этой правды, какой бы горькой она ни была, возможно установление истины и восстановление справедливости [4].
Жестокость политики по отношению к коренным народам СССР, кормильцам страны, потрясает. Вряд ли кто сегодня, после того, что мы уже знаем о событиях тех лет, будет её опровергать. Очень слабым утешением и тем, кто прошёл через этот ад, и нам, родившимся позже, живущим сейчас, может быть то, что без индустриализации страны, военно-технических преобразований СССР вряд ли удалось бы выстоять против вражеских армий и победить в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Слабое утешение. Поэтому работа по установлению истины и справедливости, которая даже больше нужна не миллионам жертв, а современникам, молодёжи, чтобы это никогда не повторилась, должна продолжаться.
Примечания
1. Кондрашин В.В. Голод 1932–1933 годов: Трагедия российской деревни. М., 2008. С. 8.
2. Там же. С. 173.
3. Голод в СССР. 1930–1934 гг. Famine in The USSR. 1930–1934. М., 2009. С. 7.
4. Там же. С. 6.
Из книги: Историческая память населения Юга России о голоде 1932–1933 г. Материалы научно-практической конференции / Под редакцией Н.И. Бондаря, О.В. Матвеева. Краснодар, Типография «Плехановец», 2009. – 454 с. Прил.