В 1868 г. в нескольких номерах «Кубанских войсковых ведомостей» было опубликовано сочинение есаула М.И. Санькова «Описание поселений 5-й (Урупской) бригады Кубанского казачьего войска и отдельных действия ея частей против непокорных горцев». В «Описании» речь идёт в основном о боевых действиях 18-го полка, в которых непосредственно участвовал и сам автор (его фамилия неоднократно встречается в изложении подробностей боёв с горцами).
Нам уже приходилось писать о наследии полковых историков Кубанского казачьего войска [1]. Полковую историографию сложно анализировать без оценки мировоззрения, ценностных установок и представлений авторов. В работе предпринята попытка обратиться к портрету М.И. Санькова – одного из тех офицеров, которым было поручено составить в 1865 г. истории кубанских строевых частей.
Матвей Иванович Саньков родился в 1829 г. в ст. Михайловской (ныне г. Михайловск Ставропольского края). В 1858 г. хорунжий М.И. Саньков был переведён из Ставропольского во вновь сформированную Урупскую бригаду, в рядах которой он участвовал в обустройстве новых кордонных линий и в завершении Кавказской войны. Деятельный офицер (его заслуги нашли отражение во многих наградах, среди которых ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом), дослужился до чина войскового старшины, обрёл в Приурупье вторую родину, обосновав на пожалованном личном участке и поныне существующий одноимённый хутор возле ст. Отрадной [2]. В 1868 г. в нескольких номерах «Кубанских войсковых ведомостей» было опубликовано сочинение есаула М.И. Санькова «Описание поселений 5-й (Урупской) бригады Кубанского казачьего войска и отдельных действия ея частей против непокорных горцев». В «Описании» речь идёт в основном о боевых действиях 18-го полка, в которых непосредственно участвовал и сам автор (его фамилия неоднократно встречается в изложении подробностей боёв с горцами). «Поселение 5-й бригады, – писал Матвей Иванович, – производилось в самое тревожное время – с 1858 г., в близком соседстве с хищными и непокорными племенами Тамовским и Кызылбековским, которые делали частые хищнические набеги. Полки 5-й бригады, составляя кордонную стражу на Урупской линии, неоднократно были в действовавших отрядах и делах с горцами под начальством генералов Евдокимова, Ольшевского и Геймана, полковников Семенкина, Полькена, Ишинского и Шульги» [3].
Труд, написанный адъютантом Урупской бригады, занял достойное место среди военно-исторических сочинений Кубани. О самом авторе дают представление лишь некоторые архивные данные. Изучение документов показывает, что, по-видимому, деятельная и предприимчивая натура М.И. Санькова не всегда вписывалась в ценностные установки казачьего служилого сословия. В начале 1893 г. мещанин станицы Передовой Михаил Забашта донёс атаману Баталпашинского отдела о том, что Саньков «слывёт за ростовщика, который громадными % составил изрядный капитал и в то же время тайно занимается пропагандою хлыстовской ереси». Расследование, произведённое адъютантом атамана Баталпашинского отдела есаулом Бесединым в 1893 г., выявило следующие факты. При оставлении службы в начале 1870-х гг. М.И. Саньков, «не имея никакого хозяйства, занялся более лёгким и выгодным трудом, это отдачею в рост капитала, скопленного им на службе, по неимоверно высокой уплате. Но чтобы не быть ответственным перед законом и придать сделке законную форму, возможные проценты прибавлял к капиталу и на эту сумму брал векселя, писанные его рукою. Такие сделки он имел не только с жителями ст. Отрадной, из коих в настоящее время 2/3 состоят и состояли должными, но и в соседних станицах и селениях, как напр. в ст. Надёжной, Удобной, Передовой, Спокойной, селениях Кунлинском, Ивановском, Ливентель и других» [4]. Отставной казак Фёдор Фисенко показал, что он, «имея крайность по хозяйству, вынужден был занимать деньги у войскового старшины Санькова несколько раз по 100-200 р. с платою за 8-9 месяцев по 40 р. В настоящее время он взял у него ещё 40 р. на 5 месяцев и вексель вновь на 50 р.». Проживающий в ст. Отрадной колонист Фридрих Эйфлер показал, что занимаясь производством и продажей колбас и окороков, он занимал у Санькова 100 р. на 6 месяцев за проценты 45 руб. Такие займы делал ежегодно, «да и в настоящее время ещё состоит должником». Отставной казак Роман Долженко занимал у Санькова по 50 руб. на полгода и всегда платил по 15 руб. процентов, «но если случалось не отдать к сроку какой-либо части денег, то он требовал другой вексель и прибавивши наложенные им проценты по своему усмотрению и старого векселя до окончательного расчёта не возвращал». Среди должников М.И. Санькова в архивном деле фигурируют также отставные урядники Пётр Черенков и Пётр Караченцев, казаки Алексей Караченцев и Моисей Макаренко, крестьянин Яков Захаров.
П. Караченцев также заявил, что М.И. Саньков «помимо ростовщичества занимался ещё распространением между жителями хлыстовской секты, что может подтвердить вся станица». Казак неслужилого разряда Дмитрий Маньшин показал, что лет пятнадцать назад Санькова «совратил в хлыстовскую секту проживающий в г. Георгиевске отставной солдат Пётр Данилович Лордучин. С того времени г. Саньков занимается распространением среди жителей ст. Отрадной и окрестных станиц по рр. Урупу и Лабе хлыстовской секты, в которую совратил и его, Маньшина». В этой секте Маньшин состоял около десяти лет, но «убедившись в ложности учения, отказался от хлыстовства и принёс повинную отрадненскому священнику Сапежко, заявив ему письменно о всех действиях войскового старшины Санькова, указал поставленных им по станицам проповедников, к которым ему приходилось ездить с г. Саньковым». Однако священник, связанный узами тесного общения с семьёй отставного офицера более 30 лет, хода делу не дал. Казак Алексей Караченцев свидетельствовал: М.И. Саньков распространяет учение хлыстов «с левой стороны р. Кубани, как это делает по правой стороне Кубани отставной есаул ст. Баталпашинской Уклеин».
По свидетельству Д. Маньшина, Саньков «при отдаче в рост денег совращённым им лицам не брал процентов, но за то все сектанты в летнее время косят сено, убирают хлеб, возят дрова и всё это бесплатно». Отставной урядник Георгий Шмайлов подтвердил, что М.И. Саньков «действительно принадлежит к секте хлыстов, часто посещает дом бывшего когда-то у него вестовым казака Васильева, где и развращает народ» [5]. О том, что Саньков ходит в дом известного в станице хлыста Васильева «для проповедования ложного учения», заявил и казак Моисей Макаренко.
Правда, отставной офицер решительно отверг все обвинения. 12 июля 1893 г. М.И. Саньков пишет рапорт на имя Наказного атамана Кубанского казачьего войска Я.Д. Маламы с просьбой оградить его «от весьма обидных придирок и подозрений». «Может быть, я не нравлюсь начальству Баталпашинского отдела потому, что по наклонности моей к религиозности я уже давно перестал посещать клубы, ночные и дневные оргии, танцы, картёжные игры и вообще стал удаляться разгульной и антихристианской жизни, – писал Матвей Иванович, – все же христианские догматы, изложенные в символе веры, все правила и уставы нашей святой православной церкви я признаю и исповедую за истинныя, спасительныя и искренно желал бы пробыть в ней до конца моей жизни. У исповеди и Святого причастия я бываю своевременно. Я не только не отступился от православия, но даже ревнитель, что подтверждается тем обстоятельством, что моими убеждениями и стараниями семейство станицы Отрадной урядника Тимофея Щербакова из секты баптистов обращено и присоединено к православной церкви в конце минувшего 1892 года» [6]. Автор обращения отмечал, что старается жить «согласно Евангельского учения Господа нашего Иисуса Христа и постановлениям Святой и Апостольской церкви многократно очищенной от различных ересей на семи вселенских соборах». К обращению было приложено свидетельство приходского священника станицы Отрадной Максима Сапежко. Последний свидетельствовал, что всё семейство М.И. Санькова «неуклонно исполняет все обязанности православного христианина, именно: ежегодно говеет, исповедывается и причащается Святых тайн Христовых; Церковь Православную чтит и почитает в Воскресные и праздничные дни, когда бывает дома и относится с благоговением. Вообще всё семейство Санькова Матвея Ивановича во главе с ним ведёт себя в жизни домашней и общественной так, как подобает это благочестивому члену Православной Церкви Христовой» [7].
Из дела сложно однозначно судить, был ли это заговор обиженных Саньковым должников, или Матвей Иванович действительно увлёкся учением хлыстов. Ведущий специалист в области истории линейных станиц Кубани В.А. Колесников указывает на значительную роль сектантства в религиозной жизни казачества второй половины XIX в. [8]. По крайней мере, член Ставропольской духовной консистории священник Пётр Овсянников в обращении от имени консистории к начальнику Кубанской области 17 февраля 1894 г. пишет, что Саньков «изобличается в принадлежности к сектантству и распространению лжеучения между православными» [9]. То есть консистория, проведя, по-видимому, собственное расследование, говорит об этом как об установленном факте, просит начальника Кубанской области учредить за М.И. Саньковым полицейский надзор и одновременно обращается к прокурору Екатеринодарского окружного суда с привлечением отставного офицера-сектанта к суду. 23 марта 1894 г. замещающий атамана Баталпашинского отдела войсковой старшина Захаров сообщал Я.Д. Маламе, что «вследствие предписания Вашего Превосходительства от 10 февраля за № 1691 полицейский надзор за войсковым старшиной Саньковым учрежден» [10].
С другой стороны, Матвею Ивановичу, видимо, удалось выйти из этой щекотливой для него ситуации. В деле есть запись: «Сенат признал жалобу Забашты не заслуживающей уважения. Оставить без последствий» [11].
Очевидно одно: реальная повседневная жизнь казачьих офицеров не всегда совпадает с идеальными моделями поведения и ценностными категориями, которые порой выстраиваются в современной литературе о казачестве. Поэтому изучение архивных источников приобретает для подобного рода работ первостепенное значение.
Примечания:
1. См.: Матвеев О.В. Из исторического и военно-культурного наследия казачества Кубани [Текст] / О.В. Матвеев. – Краснодар, 2011.
2. Колесников В.А. Проблемы нобилитации однодворцев Кавказской линии в конце XVIII – начале XX вв. (противоречия, инициативы, последствия) [Текст] / В.А. Колесников // Дворяне Северного Кавказа в историко-культурном и экономическом развитии региона: Материалы региональной научно-практической конференции / научн. ред. В.К. Чумаченко. – Краснодар, 2002. – С. 113-114.
3. Саньков, есаул. Описание поселений 5-й (Урупской) бригады Кубанского казачьего войска и отдельных действий ея частей против непокорных горцев [Текст] / Есаул Саньков // Кубанские войсковые ведомости. – 1868. – № 12.
4. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). – Ф. 454. Оп. 2. Д. 2407. Л. 15.
5. Там же. – Л. 7 об.
6. Там же. – Л. 19-19 об.
7. Там же. – Л. 23.
8. Дело мира и любви: очерки истории и культуры православия на Кубани [Текст] / Научн. ред. О.В. Матвеев. – Краснодар, 2009. – С. 99.
9. ГАКК. – Ф. 454. Оп. 2. Д. 2407. Л. 26.
10. Там же. – Л. 27.
11. Там же. – Л. 33.
Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: материалы Восьмой Кубанско-Терской научно-практической конференции / под ред. Н.Н. Великой, С.Н. Лукаша. – Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2012. – 216 с.