Нигде прежде в научной литературе мы не встречали сообщений об этой поездке знаменитого историка. Возможно, ей просто не придавали значения среди других его поездок по Кубани?
А.В. Маслов, учитель истории Новопокровской
средней общеобразовательной школы, краевед
Нигде прежде в научной литературе мы не встречали сообщений об этой поездке знаменитого историка. Возможно, ей просто не придавали значения среди других его поездок по Кубани?
Но открытие её помогло по-новому посмотреть и на историю родной станицы, ознакомиться с методами работы великого историка, приоткрыть малоизвестную страницу его жизни.
Впервые об этой поездке я услышал от своего школьного учителя истории В.У. Самохвалова. Упомянул он о ней неуверенно, как бы между прочим, сославшись на старожилов, которые между собой говорили о том, что до революции знаменитый историк был в нашей станице. Но ни даты его пребывания, ни цели поездки учитель не знал. Сам лично он в это не верил, приводил вполне обоснованный аргумент: в знаменитом двухтомнике историка о Кубанском казачьем войске наша станица не называется.
Но, как ни странно, это неясное сообщение меня увлекло. И я отправился в краевую библиотеку им. А.С. Пушкина – в районке была только одна книга Ф.А. Щербины «Кубанское казачье войско» (1696–1888), Воронеж.
Приехав в Краснодар, я углубился в труды Ф.А. Щербины. В первую очередь стал просматривать страницы его двухтомника. Убедился, что и в самом деле в нём не называется наша станица. Но скрытое упоминание о ней всё же есть.
Так, во втором томе «Истории Кубанского казачьего войска» (Екатеринодар, 1913) читаем: «4 станицы образованы были из крестьянских поселений много лет позже – в 1848 году» (стр. 415).
Наша станица входила в их число. Населённая в основном государственными крестьянами, в числе других соседних селений – Тихорецкой, Новорождественской, Терновобалковской (ныне станица Терновская), в 1848 году она переведена в разряд казачьих станиц. К тому, что было указано во втором томе, историк даёт пояснение в другой своей работе – «Кубанское казачье войско» (1696–1888), Воронеж, 1888, стр. 164.
Именной список названных селений я нашёл в краевом архиве: «В течение 1848 года по Высочайшему повелению, изложенному в предписании наказного атамана генерал-лейтенанта Николаева от 3-го августа 1848 года № 11587, обращено в состав 1-й бригады Кавказского линейного казачьего войска на сформирование казачьего пешего батальона из гражданского ведомства четыре селения Новопокровское, Терновобалковское, Тихорецкое и Новорождественское» («Исторические сведения о первой бригаде Кавказского линейного войска с 1 янв. 1848 г. по 1 янв. 1849 г.» – ГАКК. Ф. 670, оп. 2, д. 34, л. 49).
Эти данные историков дополняют «Кубанские областные ведомости», где просматриваются как военные, так и экономические интересы преобразования сёл в станицы.
«В 1848 году Ставропольская губерния опять дала богатый вклад на усиление Кавказского линейного войска. Тихорецкая волость, состоящая из селений: Тихорецкого, Новорождественского, Терновобалковского и Новопокровского с населением свыше 20 тысяч душ, обращена в казаки. Это были богатейшие селения в целой губернии и на первых порах для кое-кого из начальствующих стали лакомым кусочком. Из этой волости или 4-х станиц сформирован был пеший батальон в 1000 штыков и другой льготный в таком же составе» («КОВ», 1 мая 1892, стр. 2–3).
В те же дни в краевой библиотеке я познакомился ещё с одной работой известного историка: «Земельная община кубанских казаков» (Воронеж, 1889). После её чтения все сомнения по поводу пребывания Ф.А. Щербины в Новопокровской рассеялись и больше не появлялись: в станице он был! Его там заинтересовала продуманная система межевания земель между казаками. «Мы расспросили новопокровских стариков, – пишет автор на стр. как быть всегда в центре внимания мальчиков 158-й, – насколько точно производится у них отмежёвка паёв на практике и не нуждается ли общество в этом отношении в услугах землемера?».
Понравилось историку, что здесь не наблюдается самозахвата земель. «Первый шаг в развитии рассматриваемых порядков, – рассуждает автор, – состоял в том, что общины постановили производить заимку новых усадебных мест только с разрешения сходов или уполномоченных ими лиц (Стр. 196). ...В станице Новопокровской описываемые земельные порядки получили наибольшую закономерность».
Однако от того, что установлены факт и дата поездки историка (предположительно, это могло быть в 1887–1888 гг.), она (эта поездка) вовсе не перестала быть неизвестной. Появились вопросы, связанные с ней, и они оставались невыясненными.
В частности, по книге «Земельная община кубанских казаков» видно, что помимо земельного вопроса внимание Ф.А. Щербины привлёк быт казачьих станиц, вначале бывших казёнными поселениями. Ведь они относились к другому потоку заселения Кубани – русскоязычному, осваивая северо-восток. В их составе – государственные крестьяне, донские казаки-однодворцы.
По содержанию книги видно, что Щербина остался доволен приёмом и обществом новопокровских казаков. Если это так, то не отразились ли сельские впечатления в его последующих работах? Всё это предстояло выяснить.
Возвратившись в свою станицу после краевой библиотеки, я тут же сообщил о своей находке учителю истории. И он вспомнил ещё одну немаловажную деталь: старожилы рассказывали ему, что во время пребывания Ф.А. Щербины у нас его сопровождал местный есаул А.И. Гордышев.
Это имя я уже знал. Как и то, что Василий Уварович – мой учитель – к нему относится недоброжелательно.
Связано это было с тем, что А.И. Гордышев в годы Гражданской войны был на стороне белых (В.У. Самохвалов – в рядах Первой конной армии). В июле 1918 г., когда армия Покровского захватила нашу станицу, им были арестованы первые коммунисты, среди которых был отец учителя – Увар Антонович Самохвалов. Генерал приказал не только их расстрелять, но и не разрешил хоронить. Несколько дней трупы лежали непогребёнными у стен недостроенного здания сельскохозяйственного училища. Боль утраты терзала сердце сына до конца его жизни.
Чтобы душевно не травмировать учителя, я не стал его расспрашивать о А.И. Гордышеве. И, пользуясь тем, что в станице жил племянник офицера – Михаил Захарович Сляднев, обратился к нему за помощью.
Он с восхищением отозвался о своём дяде. Считал его доблестным офицером. Долгое время в семье хранилась фотография есаула при всех его наградах. Но, постоянно пряча фото от властей, его с течением времени потеряли.
Андрей Иванович Гордышев, по сообщению племянника, окончил кадетский корпус, защищал крепость Баязет – Георгиевский кавалер. В годы Гражданской войны – казначей Новопокровского банка. Спас от разграбления большую станичную библиотеку. С белой армией ушёл вначале в Крым, затем эмигрировал в Турцию. Там и затерялись его следы…
И надо ж такое совпадение! Когда я продолжил работу в краевом госсархиве – поиски материалов по истории своей станицы, мне попалась папка с длинным названием: «Историко-географические и этнографические очерки о станице Чамлыкской, хуторе Азовском и станице Новопокровской». В ней я нашёл новые материалы по истории своей станицы, написанные рукой А.И. Гордышева. Эти записи относились к 1904 г. Попутно выявилось в них, что новопокровский есаул находился тогда в переписке с Ф.А. Щербиной (ГАКК, ф. 670, оп. 1, л. 4).
Отвечая на вопросник, наш есаул затрагивал многие стороны станичной жизни, свободно касаясь истории казачества, экономики, колонизации Кубани, хотя больше всего там этнографических сведений, касающихся Новопокровской, которые позже мне пригодились при написании моих работ «Открытые судьбы» (2004 г.), «Кубанская старина» (2007 г.). Обращают на себя внимание его каллиграфический почерк, точность наблюдений, основательность исторических знаний и даже оригинальность мышления.
К примеру, об известном случае перевода четырёх селений в станицы у него было своё мнение: «В 1839 году наши четыре селения Новопокровская, Терновская, Тихорецкая, Рождественская посылали депутатов в Ставрополь для зачисления в казаки. Ездили в 45-м году, как помню, к графу Евдокимову с прошением... (и тот) лично ездил к государю Николаю Павловичу, чтобы зачислить в казаки охотников четырёх казённых селений, в 1846 году было ещё ходатайство графа Евдокимова, а утвердили казакам эти селения и назвали станицами в 1848 году февраля 9-го дня».
Запоминаются его строчки о культурной жизни станицы начала XX века: «Хотя в нашей станице часто устраивают цирк и спектакли, но это доступно не всей молодёжи. Потому что отец или мать не имеют денег или не усвоили такого зрелища, боятся пущать молодых людей в ночную пору. Спектакли бывают на русском или малороссийском языках».
Матерились ли казаки? «Божьба и ругательство в казаках очень мало, если где бывает, то только там, у кого много рабочего народа, иногородних».
Не забыты и кулачные бои: «В праздничные дни в зимнюю пору, убрав скот, спросясь старшего в доме, они – мужской пол – спешат в какое-то место, собравшись, советуются, делятся на два отряда. Начинают кулачный бой всегда малолетки, а потом взрослые казаки, а то и шестидесятилетнего возраста, в каждой группе боец – кличка «Ермак Тимофеевич».
Даже этих выбранных нами фрагментов достаточно, чтобы охарактеризовать А.И. Гордышева как человека разностороннего, любящего патриархальный быт казачьей семьи, подчеркивающего свою любовь к родной станице.
Но значение его записей еще более возрастает, когда из той же папки узнаёшь, что вопросы, на которые отвечал есаул, составлены самим Ф.А. Щербиной.
Как мы знаем, год 1904-й – год его усиленной работы над «Историей Кубанского казачьего войска». На примере нашей находки можно сделать вывод о том, что Ф.А. Щербина помимо изучения казачьих архивов одновременно использовал и живую связь с любителями кубанской истории, рассылая им вопросники по интересующим его проблемам, или вступал с ними в переписку.
Пригодились ли эти записки А.И. Гордышева кубанскому историку? Частично, да. И факты подтверждают это. Их, конечно, мало (точнее – пока мало: пока мы не открыли новых адресатов Ф.А. Щербины).
Итак, примеры совпадений. У Гордышева: «По расспросам станового начальника, где поселиться, он указал нам казенное поселение Новопокровское, где были населены охотники поступить в казаки. И мы поселились тут. Поля обрабатывать было нечем, пришлось зарабатывать в казачьих старых станицах».
У Ф.А. Щербины: «Чтобы добыть средства заработками, приходилось уходить на Дон и Черноморию. И попавшие на Старую линию ни с чем или налегке переселенцы вынуждены были батрачить и добывать заработками деньги и скот» («История Кубанского казачьего войска», 2-й том, стр. 188).
У А.И. Гордышева: «В станице в простонародии говорят на языке белорусов, русских, малороссов». Раньше мы уже приводили пример: «Спектакли бывают на русском или малороссийском языках».
У Ф.А. Щербины: «Как на Старой, так и на Новой линиях, часто в одной и той же станице можно одинаково встретить и типичного великоросса, и «завзятого хохла» («Кубанское казачье войско (1698–1888)». Воронеж, стр. 187).
…Встреча с выдающимся историком повлияла на судьбу А.И. Гордышева. По утверждению его племянника, тот начал собирать исторические материалы о родной станице. Сумел ли он довести их до конца или этому помешали революция и Гражданская война? Мы не знаем. Но тогда, в далёком 1904-м, он с достоинством именует себя человеком – «пристрастным для вечного исторического знания былого».
Конференция «Ф.А.Щербина, казачество и народы Сев. Кавказа. История и современность», 2008 год, г. Краснодар