Первые церкви на Тереке появляются в русских городках и острожках в ХVI–ХVII вв. Их посещали и казаки. Так, по-видимому, продолжалось до церковного раскола. Известно, что в 1645 г. в Соборной церкви Терского города к присяге Алексею Михайловичу были приведены «дворяне, дети боярские, новокрещены, всяких чинов русские люди, терские и гребенские атаманы и казаки».
Н.Н. Великая, доктор исторических наук,
профессор кафедры истории России
Армавирского государственного педагогического университета
Церковные приходы у казаков Терека до сих пор не стали предметом специального исследования. Цель данной публикации – ввести в научный оборот архивные источники, характеризующие разнообразие как самих церковных приходов, так и их деятельности.
Первые казаки на Тереке появились до церковного раскола. Несмотря на усиленные попытки властей и, главным образом, православной церкви привить казакам-старожилам т.н. официальное православие, сделать это не удалось и к началу XX в.
Наиболее ранние источники, повествующие о гребенских городках в Затеречье, ничего не сообщают о наличии в этих поселениях культовых зданий. По-видимому, их сооружение в силу ряда факторов (прежде всего «кочевой» образ жизни, отсутствие духовенства и др.) было невозможно. Для совместных обрядовых действий казаки собирались в одном из домов, который выполнял функцию молитвенного, или на открытой местности.
Первые церкви на Тереке появляются в русских городках и острожках в ХVI–ХVII вв. Их посещали и казаки. Так, по-видимому, продолжалось до церковного раскола. Известно, что в 1645 г. в Соборной церкви Терского города к присяге Алексею Михайловичу были приведены «дворяне, дети боярские, новокрещены, всяких чинов русские люди, терские и гребенские атаманы и казаки» [1].
В начале ХVIII в. у гребенцов существовала лишь одна собственно старообрядческая церковь в станице Курдюковской, остальные здания для отправления культа являлись молитвенными домами [2]. В правление Екатерины II проводилась политика веротерпимости, что позволило старообрядцам Терека открыто осуществлять моления и обряды, строить культовые сооружения. В 80-гг. ХVIII в. были возведены деревянные церкви в честь Николая Чудотворца в станицах Новогладковской, Шадринской, Червленной, в 1801 г. – в Курдюковской [3]. Службу в них отправляли казаки-уставщики. Тем самым формировались первые старообрядческие приходы на Тереке.
Старообрядческое церковное строительство («раскольники открыто строили молитвенные дома, открыто держали беглых попов, заводили скиты...» [4], что не устраивало официальное духовенство. Епископ Иеремия, в 1843 г. побывавший на Тереке, сообщал в Синод, что в Гре ¬бенском войске практически не осталось православных приходов, а Кизлярский и Моздокский полки находятся на пути в старообрядчество [5]. Последнее не оставалось единым.
К концу ХIХ в. гребенские казаки, будучи в массе своей старообрядцами, тем не менее оказались разобщенными по отдельным его течениям и толкам. В наиболее крупной станице Червленной, судя по нашим полевым материалам, лишь единицы исповедовали православие. Местную православную церковь посещали главным образом офицеры, торговцы, приезжие из Центральной России. Небольшая часть казаков перешла на позиции единоверческой церкви. В 1880 г. в Терском войске их насчитывалось 378 человек [6]. Важную роль в распространении «единоверия» у гребенцов сыграл приезжий поп Назарий (Пузин), в честь которого построенная в станице Червленной церковь именовалась назаровской. Однако, как отмечали современники, единоверцы считали себя теми же старообрядцами, но только «с настоящим попом, а не с самоставленником» [7].
В 1883 г. вышел новый закон, по которому старообрядцам было запрещено совершать крестные ходы, строить колокольни, помещать иконы над входом [8]. Вид староверческих молитвенных домов не должен был походить на православные церкви. Однако высшие распоряжения всегда корректировала жизнь. После 1883 г. действовавшие ранее старообрядческие церкви и молитвенные дома на Тереке не были закрыты. Статистические данные за 1889 г. свидетельствуют о том, что в станицах Терского левобережья действовали: 2 молитвенных дома (в Калиновской), 2 церкви (в Червленной), по 1 старообрядческой церкви имелось в Мекенской, Щедринской, Новогладковской, Старогладковской, Каргалинской, Курдюковской, Стодеревской, Ищерской, Наурской [9;10]. А всего в Терской области в конце 80-х гг. ХIХ в. насчитывалось 23 старообрядческие молельни [11].
К началу ХХ в. наиболее сильные позиции в казачьих станицах сохраняли т.н. австрийцы и беглопоповцы. В Червленной часть старообрядцев-беглопоповцев именовалась никуданцами. Толк нигде более неизвестный. Возможно, они назывались так потому, что не входили в существующие согласия. А в Новогладковской 10–12 семей называли себя «неокружниками» и молились в собственном молитвенном доме [12]. Таким образом, в рассматриваемый период старообрядцы на Тереке придерживались разных толков, имели свои приходы, включавшие молитвенное здание, служителей культа и верующих.
С созданием Азово-Моздокской линии на Тереке развернулось строительство православных храмов. Но посетивший в 1834 г. Терское левобережье штабс-капитан И. Бларамберг писал, что в станицах от Моздока до Кизляра греко-российские церкви действовали лишь в немногих станицах (Ищерской, Наурской, Шелкозаводской, Дубовской и некоторых других) [13].
Со второй половины 40-х гг. на Линии появляются многочисленные переселенцы из южных областей Украины и России. Именно с ними связано возведение православных церквей (часовен, молитвенных домов) практически во всех станицах Терского левобережья. По данным за 1858 г., православных церквей по-прежнему не существовало в Червленной, Старогладковской, Курдюковской, Сасоплинской [14].
Начавшаяся в пореформенный период масштабная церковная реформа, установление мира в регионе укрепили позиции православной церкви на Тереке. В 1885 г. в Терской области существовали 93 прихода [15]. Дальнейшему увеличению православных приходов способствовал и приток православного населения из центральных районов России.
Место для церквей отводилось, как правило, в центре станиц, на площади. По ее периметру обычно располагались станичное училище, церковно-приходская школа, торговые заведения, управление и т.п. Возникнув, церкви на Тереке неоднократно перестраивались и обновлялись. На смену деревянным культовым постройкам в начале ХХ в. пришли церкви из красного кирпича, либо на кирпичном фундаменте [16–19]. К отдельным церквям пристраивались приделы, колокольни, ограды. Православные культовые памятники освящались в честь традиционных христианских святых. В Калиновской, Луковской – в честь Михаила Архангела, в Николаевской, Ищерской – в честь Николая Чудотворца, в Дубовской – в честь Иоанна Предтечи, в Бороздинской – во имя Дмитрия Ростовского, в Кизлярской – Св.Троицы, в Александрийской – Покрова Пресвятой Богородицы, в Каргалинской была Христорождественская церковь и т.п. [20; 21].
Доходы церквей складывались из значительных сумм, которые поступали как от прихожан, так и со стороны. Например, церковь ст. Щедринской в начале ХХ в. получала ежегодно из казны 600 рублей, от станичного общества – 300 рублей, от Терского войска – 200 рублей [22; 24].
Церковь организовывала приходскую благотворительность. Целевые пожертвования поступали на строительство церквей и музеев, содержание церковно-приходских школ, училищ и семинарий, православного миссионерского общества и др. Терские церковные приходы откликались и на события международной жизни. Собирались деньги в помощь пострадавшим от землетрясения в Греции в 1893 году, на строительство православных храмов за рубежом, в пользу нуждающихся славян и т.п. [25–28]. Часть церквей имели церковно-приходские школы. Но они были немногочисленны, так как не все приходы могли их содержать, не хватало и специальных помещений.
Станичников-прихожан объединяли храмовые праздники. По свидетельству современников, они проходили шумно и дружно [29]. После торжественного богослужения прямо на площади ставили длинные ряды накрытых столов для тех, кто приходил из соседних станиц. Столы накрывались и для почетных членов местного общества. В домах также собирались знакомые и незнакомые.
Особенности формирования терского казачества обусловили наличие почти в каждой станице разноэтничных и разноконфессиональных групп. Это нашло свое отражение в планировке станиц. Население по религиозному признаку размещалось в отдельных слободах, где каждая группа имела свое культовое здание и, по словам Г. Малявкина, жила особой жизнью [30]. Так, в станице Новогладковской были представлены «старожители»-старообрядцы (составлявшие в конце 70-х гг. ХIХ в. 52% населения), «хохлы»-православные (38%) и казанские татары-мусульмане (9%) [31]. Все они являлись казаками и составляли одно станичное общество. В 1897 г. в ведомости, характеризующей население Щедринской по конфессиональному признаку, значилось: беглопоповцев – 1190 чел., 48 причисляли себя к беспоповцам, а 208 признавали духовенство Белокриницкой епархии, являлись т.н. австрийцами, 38 – мусульманами [32].
В начале ХХ в. в ст. Слепцовской наряду с православными проживали старообрядцы (поповцы и беспоповцы), католики, протестанты, армяно-григориане и мусульмане [33], а ст. Наурская по конфессиональному признаку делилась на православных, ламаистов, старообрядцев, армяно-григориан, мусульман, католиков и др. При этом дореволюционные авторы отмечали, что в отношении веротерпимости станичники были безупречны: всякая другая религия ими почиталась [34]. Как правило, станичные общества выделяли деньги на содержание как христианских, так и мусульманских духовных лиц [35].
Деление на разноконфессиональные группы, наблюдавшееся во многих терских станицах, обусловило существование в них нескольких приходов, имевших своих прихожан, священнослужителей и культовые сооружения.
Примечания:
1. Кабардино-русские отношения в ХVI–ХVIII вв. М., 1957. Т.1. С. 162–264.
2. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып.1. Гребенское войско. СПб., 1880. С. 143.
3. Равинский И.В. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний. СПб., 1809. С. 417–418.
4. Раздольский С.А. Русская православная церковь в Кавказской войне // Кавказская война: уроки истории и современность. Материалы научной конференции. Краснодар, 1995. С. 260.
5. Гедеон Митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. М.–Пятигорск, 1992. С. 116.
6. Хорошхин М. Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания. СПб., 1881. С. 151.
7. Караулов М.А. Говор гребенских казаков // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1907. Вып. 37. С. 3.
8. Никольский Н.М. История русской церкви. Минск, 1990. С. 390.
9. Статистические таблицы населенных мест Терской области. Т.1. Владикавказ, 1890. Вып. 2. С. 6–26.
10. Статистические таблицы населенных мест Терской области. Владикавказ, 1890. Т.1. Вып. 3. С. 44–52.
11. Ржевуский А. Терцы. Владикавказ, 1888. С. 284.
12. Гребенец Ф.С. Новогладковская станица в ее прошлом и настоящем // СМОМПК. Тифлис, 1915. Вып. 44. С. 105.
13. Государственный архив Ставропольского края. Ф. 79. Оп. 1. Д. 1508. Лл. 24 об – 78 об.
14. Российский государственный военно-исторический архив (далее – РГВИА). Ф. 1058. Оп.1. Д. 264. Лл. 74–77.
15. Гедеон Митрополит Ставропольский и Бакинский. Указ. соч. С. 169.
16. Государственный архив Чеченской республики (далее – ГАЧР). Ф. 60. Оп. 1. Д. 13. Л. 1.
17. ГАЧР. Ф. 62. Оп. 1. Д. 2. Лл. 1, 25 об.
18. ГАЧР. Ф. 60. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
19. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 5. Л.1 об.
20. РГВИА. Ф. 1058. Оп. 1. Д. 567. Лл. 28–28 об.
21. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 6. Лл. 2–4 об.
22. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 7. Л. 1.
23. ГАЧР. Ф. 62. Оп. 1. Д. 24. Л. 4.
24. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 7. Лл. 3 об. 4.
25. ГАЧР. Ф. 62. Оп. 1. Д. 1. Лл. 14, 35, 35 об., 47, 48, 62, 68, 73 об., 79.
26. ГАЧР. Ф. 62. Оп. 1. Д. 25. Лл. 59 об., 84 об.
27. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 2. Лл. 14, 17, 20.
28. ГАЧР. Ф. 63. Оп. 1. Д. 4. Лл. 2, 6, 8.
29. Бутова Е. Станица Бороздинская // СМОМПК. Тифлис, 1889. С. 42.
30. Г.М. Казачьи верования и суеверия // Терские ведомости. 1891. Вып. 7. № 26.
31. Статистические монографии по исследованию Терского казачьего войска. Владикавказ, 1881. С. 242.
32. ГАЧР. Ф. 62. Оп. 1. Д. 2. Л. 35 об.
33. ГАЧР. Ф. 32. Оп. 1. Д. 217. Л. 32.
34. Востриков П.А. Станица Наурская // СМОМПК. Тифлис, 1904. Вып. 33. С. 184, 242.
35. Гребенец Ф.С. Указ. соч. С. 106.
Источник: Вопросы казачьей истории и культуры: Выпуск 5/ред.-сост.: М.Е. Галецкий, Н.Н. Денисова, А.Ю. Муляр; Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры»; Отдел славянской культуры Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т. Керашева. – Майкоп: ООО «Качество», 2010.